Оторвавшись от мертвого тела, я заглянул в люк. В свете факелов, горевших в комнате, были видны узкие ступени, уходившие в почти вертикальную шахту куда-то в глубь скалы Ютхлы. Как я понял из разговора королевы и Готраха, коридор должен был вести в храм акки, живущих в городе у подножия Черной скалы. Сбежать от акки мне казалось куда более легким делом, чем от яга. Но все же я колебался, мое сердце разрывалось, когда я вспоминал об оставшейся в лапах крылатой королевы Альтхе. Но выхода не было. Я не знал, в какой части этого дьявольского города держат мою подругу. А кроме того, я помнил, что сказал Готрах о количестве охранявших ее и других девушек стражников.
Девственницы Луны! Холодный пот прошиб меня, когда я осознал значение этих слов. Я не знал точно, что представляет собой праздник Луны, но по усмешкам, сальным улыбкам и обрывкам доходивших до моих ушей разговоров я мог представить себе эту вакханалию, в которой высший экстаз эротического, чувственного наслаждения достигался под звуки хриплого дыхания медленно умерщвляемых девушек, приносимых в жертву единственному божеству, почитаемому яга, — их собственной похоти и жажде кровавых удовольствий.
Мысль о том, что такая судьба уготована и дорогой мне Альтхе, привела меня в бешенство. Оставался один шанс, пусть и очень слабый, — бежать самому, добраться до Котха и, собрав большой отряд, попытаться освободить Альтху. Проделать такой путь одному было невероятно трудно, как и взять штурмом крепость яга, но другого выхода я не видел.
Выглянув в коридор, я перетащил тело Готраха туда и спрятал за одной из занавесок в темном углу. Я не сомневался, что его найдут, но по крайней мере не так быстро, а у меня будет больше времени в запасе. А кроме того, найдя труп в другом месте, Ясмина не сразу поймет, куда я подевался, и будет в первую очередь искать меня во дворце и в городе.
Но нельзя было больше испытывать судьбу, ошиваясь во дворце. Вернувшись в комнату, я влез в люк и, закрыв за собой крышку, оказался в полной темноте. Впрочем, мои пальцы нащупали ручку, с помощью которой можно было открыть люк снизу, если бы мне пришлось возвращаться, обнаружив, что путь внизу перекрыт. Но пока что ступеньки равномерно уходили в темноту, и я быстро сбегал по ним, опасаясь встретиться лицом к лицу с каким-нибудь кровожадным обитателем подземелья. Но ничего не произошло; вскоре ступеньки кончились, и, пройдя по короткому коридору, я оказался перед белой стеной. Нащупав засов, я отодвинул его и ощутил, что часть стены поворачивается под моими руками. Я очутился в небольшом помещении, освещенном слабым дрожащим светом.
Несомненно, это был какой-то храм. Большую его часть скрывал от меня лист чеканного золота, стоявший прямо передо мной.
Выскользнув через потайную дверь, я заглянул за край золотой ширмы, за которой оказалось просторное помещение, выстроенное в характерном для всей архитектуры Альмарика тяжеловесном, внушительном стиле. Впервые на этой планете я увидел храм. Его потолок терялся в темноте, черные стены были отполированы, но ничем не украшены. Помещение было пустым, если не считать большого черного камня в середине — видимо, алтаря. На нем лежал подписанный Ясминой пергамент и стоял большой светильник, чей дрожащий свет и рассеивал темноту храма. Видимо, я оказался здесь, в святая святых акки, проникнув через то, что составляло основу веры акки — сверхъестественное появление пергаментов с пророчествами и явление богини во плоти прихожанам храма. Странно, что целый культ столетиями существовал, опираясь лишь на незнание верующих о подземной лестнице! Но еще более странным мне показалось то, что лишь стоящий ниже всех по развитию народ на Альмарике создал себе настоящую религию с церковью, служителями культа и ритуалами. На Земле это считалось признаком более высокой цивилизованности народа.
Но культ акки был основан на невежестве и страхе.. Страх, казалось, плотной пеленой висел в воздухе храма. Я хорошо представил себе перепуганные синие лица, с трепетом взирающие на появляющуюся из-за золотого экрана богиню, словно сошедшую к ним из глубин космоса.
Закрыв за собой дверь, я осторожно пересек храм. У дверей спал мертвым сном синелицый человек в каком-то немыслимом одеянии. Наверняка он точно так же спал и во время «божественного» появления пергамента на алтаре. Сжимая в руке кинжал Готраха, я перешагнул через спящего и, выйдя из здания, вдохнул холодный ночной воздух, пахнущий близкой рекой.