— Яга похитили мою дочь! — выкрикнул один из воинов, пробираясь сквозь строй поближе ко мне. — Ты не встречал ее там?
— Они похитили мою сестру! Мою невесту! Мою племянницу!— раздался целый хор голосов, и воины, забыв о враждебности, наперебой стали расспрашивать меня о судьбе своих близких.
— Назад, идиоты! заорал Бранджи, размахивая мечом. — Вы сломаете строй, и котхи перережут вас, как ягнят. Не видите, что это ловушка?
— Да никакая это не ловушка! Ради всех богов, выслушайте же меня! — отчаянно крикнул я.
Наконец Бранджи был вынужден согласиться с моим предложением. Началось самое трудное — свести обе армии близко, но так, чтобы они не сорвались и не бросились друг на друга. Наконец два полукруга почти сомкнулись вокруг меня, но при этом враги оказались лицом к лицу друг с другом; сжались челюсти, руки легли на рукояти мечей и курки мушкетов... Понимая, что рано или поздно чьи-нибудь напряженные нервы не выдержат, я поспешил начать свою речь.
Я, вообще-то, и раньше не отличался красноречием, а тут, выйдя на середину круга, образованного двумя готовыми броситься друг на друга армиями, я и вовсе приуныл. Ведь против меня работали тысячелетние традиции междоусобных распрей и войн. Что я мог сделать против целой системы представлений о мире, о чести, о добре, и зле? Эта мысль словно приморозила мой язык к небу. Но воспоминания о кошмарном Черном городе встряхнули меня и придали сил. Я начал говорить и уже не останавливался.
Кто знает, быть может, более образованный и искусный оратор и не смог бы точнее почувствовать этих людей. Я специально рассказывал им все предельно просто, короткими фразами, и, похоже, моя речь попадала в цель, обжигая души слушателей, словно кипящая кислота.
Я рассказал о том, что Югга — Это ад наяву. Я рассказал о судьбе их соплеменниц, попавших туда: о пытках, издевательствах и глумлениях крылатых мучителей, терзавших не только тела пленниц, но и их души, сводя несчастных женщин с ума и превращая их в неразумных тварей. Рассказал я и о том, как женщин раздирают зажйво На куски и жарят над огнем или как варят их живьем в огромных котлах, чтобы утолить не только похоть яга, их страсть к издевательствам, но и их голод. Господи, да о чем я только не рассказывал гура в тот вечер. Мне и сейчас бывает плохо при воспоминании о всех ужасах, творимых крылатыми жителями города на скале Ютхле.
Я еще не закончил, а суровые воины уже выли, как волки, и били себя могучими кулаками в грудь, сгорая от бессильной ярости.
Я хлестнул их по лицу, словно жалом скорпиона, последним доводом:
— А ведь это ваши жены, матери, сестры и дочери — ваши соплеменницы стонут сейчас на Черной скале. А вы, называющие себя мужчинами, — занимаетесь тем, что развлекаетесь в бесконечных войнах между собой! Какие же из вас мужики! Смех один.
Я действительно рассмеялся каким-то волчьим смехом.
— Идите по домам и наденьте юбки, оставшиеся от украденных у вас женщин!
Раздался душераздирающий вой тысяч глоток, и ко мне угрожающе протянулись руки тех, кто явно не был согласен с последним предположением.
— Врешь! Врешь, подлый пес! Мы — мужчины! Настоящие мужчины! Веди нас к этим крылатым дьяволам, и мы докажем тебе, кто мы такие!
— Если вы пойдете за мной, — заорал я, — большинство из вас не вернется. Тысячи, тысячи воинов погибнут в этой битве. Но если бы вы видели то, что видел я, — вы не захотели бы жить! Скоро настанет день их страшного праздника, а затем — день, когда яга избавляются от надоевших рабынь, чтобы отправиться за новыми. Я уже рассказал вам о разорении Тхугры, скоро такая же участь постигнет и Кхор, и Котх. Крылатые дьяволы могут прилететь в любую ночь, сверкая ножами и размахивая факелами. Если вы мужчины — идите за мной! Идите за мной на битву с яга. Если вы настоящие мужчины — вперед, пришло ваше время!
На губах у меня выступила кровь от напряжения, закружилась голова, и я неминуемо упал бы, если бы Гхор не поддержал меня.
Словно стоны привидения прокатились над степью. Это взвыл Кхосутх.
— Я пойду за Исау Железной Рукой в страну Ягг, если племя кхоров согласится на перемирие до нашего возвращения! Я жду твоего ответа, Бранджи.
— Нет! — взревел тот, словно раненый медведь. — Не было и не будет мира между племенами кхоров и котхов. Похищенные женщины пропали навсегда. Кто дерзнет воевать с демонами? Эй, вы, все по местам, отходим на пятьсот шагов! Никому еще не удавалось отвлечь меня безумными речами от живого врага! Умри же ты первым, предатель и безумец!
Бранджи поднял меч и замахнулся на меня. В этот момент стоящий рядом с нами Тхан одним движением вонзил кинжал в сердце своему вождю. Обернувшись к онемевшей толпе соплеменников, он крикнул: