Подступила душная и светлая восточная ночь.
Заночевали прямо посреди степи, немного не добравшись до предгорий.
Всё обустройство лагеря Рэско храбро свалил на Конана, сославшись на то, что ему нужно сотворить защитные заклинания. И действительно - он целый час по кругу обходил место их ночёвки, иногда падая лицом прямо в пыль, иногда опускаясь на колени, и что-то гнусаво распевая на всю степь, и потрясая бубенчиками и странными амулетами в руках.
Пел он даже ещё хуже, чем врал.
Поужинав, и приложившись к фляге с вином (основательно), Конан вполне миролюбиво глядел на упражнения мага, но вскоре это зрелище приелось ему. Тогда он пожелал чародею спокойной ночи, и через полчаса степь уже оглашалась богатырским храпом. Охрану лагеря варвар явно решил взвалить на магию.
Поужинав тем, что оставил ему киммериец, Рэско добросовестно бдел до полуночи. Затем, убедившись, что всё тихо, и никто не собирается пожаловать на огонёк, тоже прилёг, завернувшись в плащ, и подбросив в костерок корягу потолще. Сопел он, конечно, потише здоровяка-северянина. И храп напарника ему, похоже, нисколько не мешал.
Часа через два Конан решил, что всё в порядке, и невидимой бесшумной тенью пробрался к фургону. Навыки вора-профессионала позволили провести тщательный обыск тихо.
В мешках из плотной материи, неприметно скрытых на дне фургона, оказалась обычная соль. Варвар был разочарован: надо отдать магу должное - он не так глуп, чтобы почти в открытую возить столько золота. В том, что это магически замаскированное золото, Конан теперь тоже сильно сомневался.
Но, с другой стороны - кто же попрёт в безлюдные, проклятые места столько соли?! И для чего? Или всё же - для кого?..
Арбалет с большим запасом стрел Конан тоже в тайнике под днищем нашёл легко. Он был уверен, что это оружие маг припас против него, поэтому немного поработал над ним. Ведь в таком сложном устройстве так много хрупких (для могучих и умелых пальцев, разумеется!), важных деталей... А вот честный меч никогда не подведёт!
Из интересного киммериец нашёл ещё мешочек с какими-то, вроде, амулетами или талисманами. Но их он предпочёл не трогать - мало ли...
В общем, часа через полтора варвар закончил осмотр груза, но вопросов не уменьшилось, а, скорее, наоборот. Тем не менее оставшуюся до рассвета часть ночи он беззаботно проспал. Он был уверен, что пока нужен живым.
Утром, позавтракав, и убедившись, что никого в степи, кроме них, нет, Рэско повернул фургон на совсем уж неприметную тропу, уводившую от пути, которым они следовали до сих пор, почти под прямым углом.
Конану он это объяснил так:
- Я должен быть уверен, что никто не следует за нами. Во-первых, я всё ещё опасаюсь мести бритунийцев - маги, всё-таки, знаешь ли! А во-вторых, не хочу, чтобы люди раньше времени узнали, что проклятие с наших земель снято, и вода вернулась в старые каналы. Чужаки могут захотеть захватить нашу долину, а мне ещё предстоит собирать всех уцелевших наших! Хоть я и маг, на это уйдёт много времени, и в долине сидеть мне не придётся. Не хотелось бы, вернувшись, изгонять самозванцев!
Киммериец с важным видом покивал, про себя ухмыляясь.
Целый день они ехали в юго-восточном, а затем и в южном направлении.
Теперь волшебника словно прорвало: он всё время рассказывал Конану о своей замечательной долине, как здорово там всё было устроено и ухожено, о своих трудолюбивых соплеменниках, и о том, как он хочет, чтобы всё вновь стало как в дни его беспечно-радостного детства. Говорил он много, и с жаром, а варвар только поддакивал, изредка, словно из вежливого интереса, что-то переспрашивая. В результате к вечеру Конан окончательно убедился в том, что никакого "своего" народа у Рэско нет, и не было никогда.
Однако он всё так же продолжал глубокомысленно кивать головой на красноречивые пассажи, не забывая позёвывать, и посматривать по сторонам.
Глупый чародей! Слишком много в его рассказах было анахронизмов и противоречий, которые, будь варвар не так опытен, и не побывай он в свои двадцать четыре почти во всех странах Ойкумены - от Зингары до Турана, и от Гипербореи до Чёрных Королевств, может, и остались бы незамеченными.
Но наблюдательный и зоркий варвар до тонкостей понимал и помнил традиции, нравы и обычаи поселений в тех странах, где побывал хоть однажды - ещё бы, зачастую от этого зависела жизнь... А уж про съеденное из местных деликатесов, или - выпитое...
Конечно, он не стал просвещать мага, что Файдарабад уже двадцать пять лет, как разрушен, а в гирканских степях уже не водятся антилопы, мясо которых столь нежно и вкусно - из-за мяса их всех и поистребляли в угоду местным гурманам-падишахам - тоже примерно с полвека назад. Да и пуантенцы больше не славятся выделкой кож и замши, потому что лет восемь назад истреблены зингарцами под корень, по религиозно-нравственным мотивам, о которых горе-чародей, похоже, вообще никогда не слышал, хотя, казалось бы, ему, как волшебнику, доступны любые знания. Напрямую киммериец кое о чём расспрашивать опасался, но маг и сам наболтал достаточно, чтобы прояснить вполне уверенно некоторые факты его обширной биографии.
Итак, стало совершенно очевидно, что образ молодого наивного сироты - не более, чем прикрытие. Самому магу не меньше двухсот-трёхсот лет, и прикинулся желторотым юнцом он лишь для Конана и Саракандцев. Обучался волшебству он, скорее всего, в Стигии, и, похоже, действительно, в Бритунии. Воду в долину он и вправду очень хочет пустить. Но, конечно, не для того, чтобы возродить сельское хозяйство: о нём у Рэско (несмотря на явно почтенный возраст!) явно нет даже примерного представления. Вот что значит - узкий специалист!..
Уяснив всё это и кое-что другое, Конан тем не менее, был намерен разыграть и свою роль до конца. И к ночи (после очередного бурдюка вина, распитого почти в одиночестве) поддерживал беседу с удовольствием полупьяного бахвала, которому есть чем похвалиться.