Уже целая груда мерзких шевелящихся костей лежала перед ним, а зомби все лезли и лезли, размахивая ржавыми мечами. Краем глаза киммериец заметил, что изрядно потрепанные наемники, теснимые мертвецами, медленно отступают. Хепат что-то кричал, показывая направо и налево. Конан понял, что возникла угроза окружения. Приходилось, отмахиваясь мечом, отходить вслед за наемниками. А зомби напирали, лезли, упрямо продвигались вперед — так велел разбудивший их колдун Мраава.
Вскоре Конан с оставшимися наемниками оказался в окружении. Образовав круг, воины стояли насмерть. А вокруг колыхалось море мертвецов. Мраава поднял из земли всех, кого смог. И бесчисленные легионы зомби теснили оставшуюся в живых горстку мужественных воинов
В центре круга, ссутулившись, стоял Эскиламп, нараспев читая заклинания. Хепат также вышел из битвы — теперь он ничего не мог сделать со своим кинжалом. Конан сражался рядом с капитаном наемников — пожилым воином, заметно уставшим и уже с трудом отражавшим удары ржавых мечей наступающих зомби.
Киас, устыдившись своего малодушия, встал в ряды сражающихся и, получив проникающий удар в живот, упал под ноги мертвецов. Смерть его была ужасна — истекающего кровью юношу затоптали костяные ноги трупов, обутые в тяжелые сапоги.
Чернокожий мальчик Дриан, не успевший убежать вместе с последними ополченцами, жался к Эскилампу и Хепату. Волшебник, содрогаясь, он напряжения, выкрикивал самые страшные заклинания из своего арсенала. И постепенно удары зомби становились слабее, натиск стихал. Мертвецы все чаще падали на землю, роняли мечи и копья.
С последними словами заклинания, Эскиламп, вместе с поддерживающим его Хепатом, без сил рухнул на землю. Но падали и зомби. Последние из них, вяло размахивая мечами, пытались атаковать Конана, но мгновенно были превращены в груду костей.
Хепат кричал в самое ухо бесчувственному Эскилампу — сообщал радостную весть о победе. Колдун с трудом поднял голову и слабо улыбнулся. Утирая пот, Конан оглядел ряды оставшихся в живых воинов. Горстка израненных, уставших, пеших солдат… Те, кто не успел спешиться и сражался верхом, погибли в первую очередь. Кони пугались смердящих зомби и сбрасывали седоков…
Пал в схватке капитан наемников, полегли все до единого телохранители Конана. Сам киммериец получил несколько легких ранений — Хепат наложил мазь и перевязал его раны.
Нечего было и думать продолжать поход за волшебным талисманом — следовало как можно скорее убираться из этой страны, где воюют даже мертвые.
Перевязав раны, воины ловили разбежавшихся лошадей и готовились к бесславному возвращению на родину, когда Дриан закричал:
— Смотрите! — И в этом крике было столько отчаяния, что сердце Конана дрогнуло.
На горизонте показалась армия чернокожих воинов Мраавы. Это приближалась верная гибель. Израненные наемники, несмотря на умение сражаться и мужество профессиональных воинов, не смогут долго продержаться против свежего войска, возглавляемого, к тому же, великим колдуном — обладателем талисмана.
— Садитесь на первых попавшихся коней и скачите! Мы их задержим. Всем не убежать… — Конан помог подняться Эскилампу.
— Нет, — прохрипел колдун, — я должен восстановить силы и противодействовать Мрааве.
Он выхватил кинжал. После ночного боя с армией зомби прошло несколько часов. Взошло солнце, и в его лучах ослепительно засверкал волшебный клинок Эскилампа.
— Мне нужна кровь… Кровь, отворенная на заре кинжалом, даст силу…
Конан молча протянул руку.
— Нет! — крикнул Хепат. — Тебе нельзя терять больше крови! Возьми мою! — Он повернулся к волшебнику и закатал рукав.
Незаметно мелькнул клинок над веной гнома, и Эскиламп, как вампир, поспешно припал к ране. Напившись свежей крови, он закрыл глаза и прилег, вытянувшись и расслабив мышцы.
Бледный Хепат сел рядом. Дриан, в ответ на грозный взгляд Конана, покачал головой. Он тоже решил остаться и разделить общую судьбу.
Наемники готовились к смерти. Каждый помолился своему богу и поцеловал висевший на шее талисман.
— Круг! — крикнул Конан, и солдаты встали плечом к плечу, образовав пока еще довольно большой круг.
С грустью представил себе киммериец, как будет уменьшаться это кольцо, пока последние воины не падут под ударами дикарей…
Черные, как головешка, полуголые воины армии Мраавы, нахлынули, точно морской прилив. С визгом, потрясая копьями, они неустрашимо бросались на мечи наемников. Они умирали сотнями, но их были тысячи. Воля колдуна заставляла дикарей с пеной у рта бросаться в атаку и чаще всего погибать, не успев нанести ни одного удара. Но из задних рядов, затмевая солнце, летели копья. И падали воины Конана, не успевая отбивать летящую смерть.
Горстка уцелевших воинов с трудом отражала атаки дикарей, когда из середины круга раздался зычный голос Эскилампа. Он стоял, подняв светящийся кинжал, и голос его был подобен грому. Откатилась черная орда, замолкла, и вышел вперед маленький, сморщенный человек с черным камнем на шее.
Он поднял обе руки и прокричал заклинание на языке Древних. Согнулся от боли Эскиламп, но, застонав, тут же выпрямился, и вновь засверкал его волшебный кинжал. Отблеск упал на лицо Мраавы — и рухнул на колени черный колдун, закричав от невыносимого страдания. С рычанием поднялся чародей, держась за отполированный камень, и вновь завопил на забытом языке Древних. На языке чудовищного Ктулху, дремлющего до поры в подводном городе Р'лиех.
На сей раз упал навзничь Эскиламп и долго не мог подняться. Жутким смехом засмеялся Мраава. Сорвал свою набедренную повязку, обернул ею копье. Что-то прошептал, и вспыхнула тряпка — бросил он копье в центр круга и снова засмеялся.
Жарким пламенем вспыхнула земля вокруг поверженного Эскилампа. И одновременно двинулись в атаку черные воины колдуна.
Конан бросился к охваченным пламенем друзьям. Вынес из огня Эскилампа. А Дриан помог выбраться обескровленному Хепату. Но пламя разрасталось. Странным образом друзья опять оказались внутри огненного круга. Из-за стены пламени раздавались крики наемников — огонь добрался и до них. Мраава решил силой талисмана сжечь оставшихся врагов заживо.
И вдруг зазвучала чудесная тихая музыка. Бессильно опали языки пламени, и перед друзьями предстала невероятной красоты женщина. Легкое белое платье развевалось на ветру, задувавшем огонь. Чело богини украшала тонкая, почти невидимая корона с огромным бриллиантом в центре. Ее чистые глаза лучились тихим, загадочным светом.
— Иштар, — прошептал Эскиламп, — великая богиня… Царица Инанна, это ее другое имя… Как и было предсказано, она пришла спасти… нас… тебя, Конан…
Богиня повела рукой, и пламя с шипением потухло. Черное воинство пало ниц — дикари, подвывая от страха, лежали, зарываясь лицом в песок. Мраавы среди них не было.
— Поспешите, — Голос богини струился, подобно журчанию прозрачного ручейка в священной роще. — Догоните черного колдуна и уничтожьте талисман. Дикари вас больше не тронут. Мрааву вы найдете в пещере одинокой горы на юге страны. Прощайте и поторопитесь. Колдун попытается разбудить Спящего… Любой ценой ему надо помешать…
— Так… почему, она, царица эта, то бишь, богиня, дальше нам не поможет? — Хепат вопросительно глянул на Эскилампа.
Небольшой конный отряд наемников сопровождал Конана, Эскилампа, Хепата и привязавшегося к ним Дриана на юг, к одинокой горе, о которой говорила богиня. Остальных солдат Конан отправил в Ксутал с приказом дождаться его скорого возвращения.
Эскиламп недовольно глянул на любопытного гнома:
— Боги не могут прямо вмешиваться в эти дела… Ктулху тоже действует через адептов своего культа.
— Да кто такой, этот Ктулху? — не унимался Хепат.
— Величайший и ужаснейший из древних! — отрезал Эскиламп и слегка пришпорил коня, давая понять, что разговор окончен.