Замер Конан с поднятым мечом. Замерли обе армии. Стих ветерок. Остановили свой бег тучи. Остановилось солнце, желая посмотреть, чем кончится поединок… И в тишине раздался тонкий голос Хепата:
— Не убивай его, Конан…
Уставший киммериец опустил меч, воткнул его в землю и помог подняться с колен противнику, по лицу которого текли слезы бессилия.
И наемники — эти суровые убийцы, не знающие жалости, но знающие, что такое воинская честь — все, как один, подняли зазубренные, побывавшие не в одном сражении мечи, и издали приветственный крик, чествуя великодушного победителя.
— Почему же ты выступаешь на стороне демона? — слабым голосом спросил побежденный наемник, которого поддерживали под руки его товарищи.
— Это временно, друг… временно.
Окруженный личной охраной, подошел правитель страны — Конан поймал себя на мысли, что даже не знает, в каком мире, в какой стране он оказался…
Правитель, немолодой грузный человек с седыми висками и уставшим взглядом, сухо произнес:
— В соответствии с договоренностями мы уходим.
Потом грустно посмотрел на Конана и проговорил ту же фразу:
— Почему ты на стороне демона?
Конан, блестящий от пота, сверкавшего в лучах закатного солнца, оперся на меч и тихо, но твердо ответил:
— Он меня вынудил… Но скоро я найду способ разделаться с ним!
Что-то блеснуло в усталых глазах правителя и, уже собираясь уходить, он прошептал:
— Моя армия в твоем распоряжении… Мы будем ждать…
С армией-победительницей, ни один из воинов которой на сей раз даже не взмахнул мечом, Конан вернулся в алмазный замок. Опять незаметно, как и раньше, возник из марева огромный сверкающий дворец, и Конана с Хепатом провели в тронный зал.
Существо с телом человека и головой ящерицы все так же величественно восседало на прозрачном бриллиантовом троне.
— Поздравляю с победой, Конан, — сказал демон, — ты блестяще справился с первым заданием. Скоро будет второе, а пока — отдыхай.
— А как насчет обещанной силы?
— Я же говорил, что сила будет даваться постепенно и в первую очередь для выполнения заданий.
— А после выполнения заданий — будет ли она оставаться со мной? — Конан решил сделать вид, будто полностью принял условия демона и ни о чем другом, кроме обещанной силы, не помышляет.
— Все мои дары будут оставаться с тобой до тех пор, пока я существую в этом мире! — усмехнулся Аскеледон.
Во всяком случае, Конан посчитал, что слегка перекошенная морда ящерицы означала усмешку.
— Но долго ли ты намерен оставаться в этом мире? Может быть, тебе скоро надоест, и ты найдешь лучший?
— Не пытайся меня перехитрить! — Аскеледон фыркнул. — Ты прекрасно понял: сила покинет тебя с моим исчезновением.
— Разве демоны смертны? — удивился Конан.
— Нет, конечно! Я сказал про «исчезновение» из этого мира — всего лишь. Но не пытайся выведать больше, хитрец! — И демон, совсем как какая-нибудь старая карга с окраин Шадизара, погрозил Конану согнутым, корявым пальцем. Правда, этот палец, в отличие от старушечьего, был украшен огромным, острым когтем.
Несколько дней Конан и Хепат провели в пирах. Демон не показывался, в тронный зал их пока не приглашали, и друзья проводили время в зале, очевидно, предназначенном для приема гостей. Алмазные столы ломились от обильной закуски, а что касается вин, то выбор был настолько богатый, что друзья так и не успели попробовать их все.
Никакой прислуги не было. То и дело столы отъезжали в сторону, уступая место другим. Хепат, успевший привыкнуть к волшебству, щелкал пальцами и указывал место, куда должен встать очередной стол. И столы его слушались, как собачки. Конана смешил важный вид гнома, с необычайным достоинством командующего мебелью, как полководец армиями.
Наконец, явилась ящерица и жестами показала, что Конана ожидает властитель. Хепату, так же жестами, велели оставаться на месте.
Аскеледон выглядел вялым и уставшим. Конан заметил, что одну руку демон держит неестественно. А на груди его прямо на глазах исчезали шрамы от огромных, рваных ран, нанесенных, очевидно, острыми когтями.
— Хочу дать тебе второе задание, Конан, — ровным голосом промолвил хозяин серого края. — Восстал один из младших демонов. Он застал меня врасплох… Потребно время, чтобы восстановить силы, но его нет…
Демон не скрывал от Конана своего поражения. Он был честен — во всяком случае, пока.
— Я дам тебе необходимую силу. Где найти смутьяна — ты будешь знать. А теперь ложись и постарайся расслабить мышцы.
Не говоря ни слова, Конан улегся на жесткий алмазный пол. Раскинул руки и ноги. С выдохом расслабился. Как всякий воин-профессионал, он умел отдыхать в короткий срок. Искусство состояло в том, чтобы постепенно, начиная с пальцев ног, расслабить все тело, превратить мышцы в мягкое, текучее тесто. Затем ощутить тепло, приятную тяжесть, прилив горячей крови. А душой устремиться ввысь. Летать, как пушинка, в голубом, безоблачном небе. Раствориться в прозрачной синеве.
Таким образом, наемники восстанавливали силы, и десяти минут такого отдыха оказывалось достаточно, чтобы встать бодрым и готовым к бою, словно позади была долгая, спокойная ночь.
Но в данном случае долго расслабляться Конану не пришлось. Мягким, упругим толчком в него вошла сила. Невероятная, нечеловеческая, волшебная сила демонов. Хотелось вскочить, бросится в битву, сокрушать врагов…
Второй толчок — и пришло знание. Он узнал уязвимые места демонов, он понял, как лишать их колдовской силы с помощью длинного, сложного заклинания. И страшные слова заклинания намертво впечатались в его память.
Хепат с опаской поглядывал на алмазный дворец, возвышающийся неподалеку. Ожесточенно чесал в затылке. Переминался с ноги на ногу.
— Тебе не обязательно ехать со мной, — Конан с сочувствием посмотрел на друга. — Можешь остаться и еще попировать…
— Мне эти пиры уже… Вот где! — Гном постучал себя шершавой ладонью по горлу.
— Ну, тогда поехали… — сказал Конан, опоясываясь мечом. Затем, прищурившись, тоже глянул на сверкающий дворец демона. — Теперь я знаю, как он умудряется носить свой дом на пальце…
— Как же? — рассеянно спросил Хепат.
Все мысли его были направлены на предстоящую битву с демоном. С очень сильным демоном, победившим самого Аскеледона! И с ним сражаться?! Это же самоубийство! Аскеледон дал Конану силу? Так ведь его силы-то как раз и не хватило…
— Не сумею я тебе это объяснить, — с досадой проговорил Конан, подтягивая подпругу и проверяя, хорошо ли приторочены дорожные сумки. — Просто этот дворец — искусственный мир, который можно надеть на палец…
Конан махнул рукой и вскочил в седло. Хепат, кряхтя, забрался на верблюда. Тронулись.
Пожухлая трава рассыпалась под ногами животных. Утренней свежести не чувствовалось — невидимое солнце уже накалило воздух, и друзья ощущали приближение жаркого, душного дня.
— Душно будет… — сказал Хепат.
Конан молчал, нахмурившись. Очевидно, размышлял о предстоящей схватке. Хепат тоже попытался представить себе битву с демоном и… закрыл глаза от накатившего ужаса.
Вспомнилось, что так же он поступал в детстве, когда его собирался наказывать отец. Кряжистый, сильный гном — любитель спиртного и пьяных драк — иногда снисходил до того, чтобы «поучить» детей уму-разуму. Порка была, скорее, для виду, но Хепат, когда до него доходила очередь, закрывал глаза, чем вызывал язвительный смех братьев.
Оглянувшись, гном не увидел сверкающего дворца. Вместо него колыхалось жаркое марево. Повернувшись, Хепат с удивлением воззрился на горы, невесть откуда появившиеся на горизонте.
— Ну, чудеса… — протянул гном, искоса глянув на друга и пытаясь понять, видел ли он внезапно вставшие на пути громады гор.
Конан мельком глянул на Хепата, затем на горы и кивнул. Значит, видел… Стало быть, так все и должно происходить — по воле демона…
Горы приближались, так, словно Хепат и Конан летели к ним на крыльях. Уже заметны стали распадки, отдельные скалы… Скоро горный массив закрыл небо, и друзья очутились в царстве вечной тени — в узком ущелье, на тропинке, повторяющей все изгибы небольшой речки, которая весело журчала по истертым камням.