Он вновь пожал плечами — повезло. Конечно, повезло! Как иначе можно объяснить то, что он, швырнув меч, в сущности, наугад, угодил в огромный лук неизвестного и прижал его этим луком к стене?!..
— В жизни не видел ничего подобного,— проворчал Троцеро.
— Это похоже на осадный арбалет,— вмешался в их разговор молодой гвардеец,— на разобранный, конечно. Если снять со станка…
— Да,— согласился Конан.— Только никто ничего ниоткуда не снимал,— добавил он, качнув меч и одним могучим рывком выдирая его из стены. Глаза гвардейца при этом изумленно расширились, а губы прошептали:
— А мы-то его и так, и эдак пытались извлечь. Думали все — придется выпиливать из стены. Не портить же кувалдой меч короля!
Он вновь покачал головой, а Конан тем временем прижал ложе лука, предназначенное для руки, ступней к дереву и, освободив клинок, закинул его в ножны за спиной. Гвардеец все качал головой, представляя, как он будет рассказывать об этом сегодня у костра за чаркой доброго вина, когда граф, усмехнувшись, снисходительно посоветовал ему:
— Перестань головой-то трясти — мозги расплескаешь.
Солдат мгновенно посерьезнел, но не выдержал и рассмеялся, вновь невольно покачав головой, и тут уже рассмеялся граф:
— Да, парень, смотри на него — это наш король!
Потолок, который переходил в широкую полосу бордового бордюра, украшенного чередой причудливых фресок, подпирало несколько десятков протянувшихся по периметру небольшого зала колонн, которые не были ни толсты, ни высоки. Именно благодаря тому, что за рядом колонн угадывались еще и терявшиеся во мраке стены, он выглядел больше, чем был на самом деле.
Зал казался совершенно пустым, если не считать четырех тяжелых медных треножников, расставленных по углам. В них были укреплены наполненные пальмовым маслом светильники, освещавшие пространство неярким, но вполне достаточным, чтобы видеть все вокруг, приятным желтоватым светом. Угловатый, весь в странных завитушках золотой трон, больше походивший на высокое кресло, стоял в дальнем конце продолговатого зала. Если подойти поближе, то можно было увидеть, что вензеля представляют собой священнодействие слившихся в брачном танце змей, но никому из четверки, застывшей в почтительном отдалении от трона, такая мысль даже не приходила в голову.
Всего же в зале находилось пятеро людей — те же, что были тут в прошлый раз, и Некто. Правда, на этот раз пятерка разделилась. Прекрасная незнакомка восседала на троне и, опершись рукой о подлокотник, с усмешкой смотрела на четверых, с которыми прежде стояла рядом.
Только Чей Чен и амазонка остались при оружии, хоть кхитаец и сохранил лишь один из мечей, а его белокурая соратница, не выпустившая из рук хлыста, выглядела довольно плачевно: левый глаз заплыл, а половина лица превратилась в сплошной синяк.
Именно на ней остановила взгляд сидевшая в кресле красавица. Она словно наслаждалась, изучая причудливые разводы на лице полуобнаженной воительницы. Поймав, наконец, на себе взгляд амазонки, красавица на троне ухмыльнулась.
— Не стоит так расстраиваться, милая,— заметила она, сморщив хорошенький носик.— Варвар, он ведь и есть варвар!
— Он дорого мне заплатит за это!— Зло огрызнулась амазонка, осторожно дотрагиваясь до лица.
— Клянусь курчавой бородой Митры,— прогудел ее похожий на быка напарник,— я этому варвару башку в портки вобью!
— Не раньше, чем я приколочу его стрелой к стене его собственного дома,— проворчал горбун, вроде бы не обращаясь ни к кому, но услышали его, тем не менее, все.
— Ты мне все больше нравишься, Шагр,— улыбнулась сидевшая на троне красавица,— особенно то, что начинаешь мыслить, как человек. Она оценивающе посмотрела на великана.— И намерение твое похвально, но как быть с тем, что ты остался без молота?
— У меня есть еще!— с угрозой прогудел гигант, и глаза его налились розовой мутью.
— Да, конечно,— со вздохом согласилась его собеседница в зеленом платье,— но вместо того, чтобы литься на меня, свою вторую мать, ты бы лучше задумался, а почему так получилось. Ведь на последних Игрищах Сета тебе не было равных среди Дважды Рожденных! Кстати, это относится и к тебе, Родгаг!
Она посмотрела на горбуна, и тот окатил ее злобным взглядом, но вовсе не потому, что ненавидел. Просто иначе он ни на кого не умел смотреть.
— Ему повезло!— процедил он сквозь зубы.— Уверяю тебя, во второй раз такого не случится. Я убью варвара, прежде, чем его меч покинет ножны!
— Что ж, злость ваша великолепна,— заметила черноволосая,— и одно это многого стоит: урок не пройдет даром.
Она замолчала, вновь окидывая их внимательным взглядом и раздумывая над тем, как же так случилось, что четверо лучших бойцов, победителей последних Игрищ Сета среди людей и Дважды Рожденных, бойцов и лучников, оказались повержены всего одним человеком?!
Взгляд ее отыскал глаза кхитайца, и она сказала:
— Ты один до сих пор молчал, Чей Чен…
— Намерения моих друзей вполне объяснимы,— ответил тот,— но, боюсь, выполнить их окажется не так просто: этот человек очень силен.
— Конан,— подсказала брюнетка,— его зовут Конан.
— Да, Конан,— кивнул кхитаец.— Он должен был погибнуть, но ему повезло, как верно заметил Родгаг! Появившись внезапно, он застал нас врасплох, и действия его оказались столь удачны, что трое из нас сразу потеряли оружие.
— Во второй раз ему не повезет,— пророкотал горбун,— теперь мы будем начеку и не повторим ошибки.
— Это верно,— все так же спокойно согласился Чей Чен, словно речь шла о чем-то совершенно не касающемся его,— но и он теперь будет знать, кто мы и на что способны.
— Почему ты не убил его?— вкрадчиво спросила брюнетка.
— Я помнил твои слова о том, что сначала должна погибнуть семья Конана; а этого мы не сделали. Тогда я решил не убивать его, а лишь испытать силу, тем более что ему действительно здорово везло в эту ночь. Он поднял с земли не что-нибудь, а дамастский клинок, который просто так не перерубишь, а значит, мог драться. Мы начали поединок. Сперва я развлекался, потом мне стало не до шуток. Скажу больше, мне захотелось убить этого человека, но сделать этого я так и не сумел.
— Ты забыл о заклятии Таки Гавы,— напомнила ему брюнетка.
— Да, госпожа,— Чей Чен слегка поклонился,— и меч покинул меня.
Некоторое время все молчали. Наконец, сидевшая на троне заговорила вновь:
— Не суди себя слишком строго. Все мы наделали ошибок, в том числе и я.— Она недобро усмехнулась.— Я хотела уязвить Конана как можно больнее и показала, что сделаю с его женой, но он слишком быстро нашел мой знак, слишком скоро догадался о его значении, и ему потребовалось очень мало времени, чтобы вернуться. Именно поэтому он застал вас врасплох — я переиграла…
Четверо переглянулись (такого от госпожи еще не слышал никто), но ни один из них ни словом, ни жестом не показал своего отношения к услышанному. Кивком она разрешила им покинуть зал, и все четверо молча удалились.
— Черная Роза Сета должна была пустить меня с ними, как то было в Лироне,— заговорил вдруг дребезжащим, надтреснутым голосом Некто, до сих пор молча стоявший справа от трона.
Брюнетка вздрогнула: она успела уже забыть о том, что осталась не в одиночестве, и посмотрела на говорившего. Пожалуй, издали существо это можно было принять за человека, хотя человеком оно, конечно же, не было, и при ближайшем рассмотрении это было видно.
Его тяжелое, несуразное туловище больше всего напоминало тело окуня, но заканчивалось коротким ослиным хвостом и стояло на ослиных же ногах, упираясь в пол широкими копытами. Туловище было столь массивным, что обладатель его не мог стоять прямо, и вынужден был опираться на кривой посох. Впрочем, руки существа оказались настолько длинны, что посох, пожалуй, был и не слишком нужен ему. Правой рукой существо упиралось в пол, несоразмерно большой даже для такой огромной руки, ладонью с когтями, похожими на кинжалы. У весьма неприятного незнакомца оказался неправдоподобно огромный рот, и когда он говорил, можно было увидеть два ряда острых треугольных зубов, явно предназначенных для того, чтобы резать живую плоть. Пара огромных желтых глаз с крохотными зрачками смотрела равнодушно, пристально и не мигая.