Когда они тронулись в путь, посланца Крома пошатывало от усталости и он едва держался в седле.
Был вечер, далеко у гористого горизонта медленно угасало алое закатное пламя. В лица бил свежий ветер - и его порыв внезапно донес запах гари вместе с жутким, замогильным воплем сотен и сотен голосов. В следующий миг перед отрядом Конана открылась неширокая долина с пологими склонами, залитая странным кровавым светящимся туманом. На той стороне долины полыхал грандиозный пожар - из крутящихся огненных вихрей и рвался тот леденящий душу предсмертный вой, что они услышали чуть раньше.
И тут до слуха Конана вновь донесся голос Зертрикса.
- Тебе туда нельзя, киммериец. Я останавливаю тебя вторично.
Конь Конана заржал и попятился. Сам киммериец досадливо сплюнул.
- А куда же мне тогда деваться? - Он постарался вложить в вопрос как можно больше издевки.
- Для нашего дела будет лучше, если ты немного посидишь на одном месте, - отозвался Зертрикс.
От внимания Конана не ускользнуло, что горбун говорит как-то сдавленно: голос его стал низким и хриплым.
Отряд вновь остановился.
- Если черные демоны доберутся до меня, пока мы здесь прохлаждаемся, боюсь, твои хозяева вряд ли будут очень обрадованы, - наудачу бросил Конан. Ответа не последовало.
Тьма сгущалась. Пожар на противоположном краю долины медленно угасал, словно какая-то сила сдерживала огонь, не давая ему распространяться дальше. В воздухе пахло горелым и еще чем-то неуловимым, но донельзя отвратительным - киммериец готов был поклясться, что так могут пахнуть полуразложившиеся трупы, когда их наконец бросят на погребальный костер...
Медленно тянулось нескончаемое время. Конан сгрыз до мяса ногти на обеих руках, не находя себе покоя. Его маленький отряд окружила завеса глухого недоброго молчания; ни один звук из внешнего мира не пробивался к ним. Переставшие ссориться девушки жались друг к другу и старались держаться поближе к Конану, хотя, наверное, и понимали, что случись чего - и смертный вряд ли сможет помочь им, вырванным капризом Богов из жутких пределов Смерти...
И потому войско Черных Драконов прошло мимо, так и не узнавав в ту ночь, кто сидел на расстоянии двух полетов стрелы от той дороги, которой ехали их сотни.
Несколько часов спустя, уже глухой ночью, посланец Крома забеспокоился. Он стоял, обернувшись лицом к югу, и шумно втягивал в себя ноздрями воздух, точно охотничий пес.
- Они потеряли наш след, - не веря сам себе, медленно произнес он, имея в виду черных демонов. - Они свернули куда-то в сторону... Я не понимаю это не мои чары, нет! Их сбило что-то другое!
- Может, этот мерзкий горбун? - предположила Белит.
Посланец Крома пожал плечами:
- Как бы то ни было, на наших плечах больше никто не висит.
- Мне это не нравится! - с глухим раздражением внезапно бросил Конан.
Он и в самом деле не мог понять, что с ним творится. Точивший душу червь тревоги превратился во всепожирающего змея. Кто-то очень, очень близкий, кто-то, ради которого Конан, не колеблясь, пожертвовал бы жизнью, оказался в страшной опасности... Конн!!!
Из груди Конана вырвался почти что звериный рык, полный такой страшной угрозы, что кони испуганно прянули. Конечно! Как он мог усомниться! Ясно, как день, что мальчишка не усидел за крепкими стенами Тарантии и сам бросился навстречу врагу... Но, во имя Крома, где войска, где, проклятья на их головы, прохлаждается вся королевская гвардия?!
Белит осторожно взяла взбешенного киммерийца за руку. С ее стороны это было настоящим подвигом, потому что разъяренный Конан был куда опаснее самого кровожадного зверя.
- Там мой сын, - прохрипел в ответ на невысказанный вопрос в ее глазах Конан. - Это он увел за собой орду демонов!
- Он прав, - медленно кивнул головой посланец Крома, после того, как взоры всех воительниц обратились к нему. - Я терялся в догадках, как эти бестии могли потерять наш след... Теперь-то понятно. Мои заклятья... да еще то, что твой сын, Конан, похож на отца как одна капля воды на другую...
- Так это что же будет, если он попадется в лапы демонам? - почти взвизгнула Испарана. - Сочтут ли Неведомые, что наш долг выполнен?!
- Вот уж не знаю, - покачал головой посланец Крома. - Насколько я понял, здесь важна буква соглашения. А там главное было - свергнуть Конна с престола. Значит, если злая судьба приведет твоего сына, Конан, в плен к этим тварям... боюсь, нам придется сперва добиться его освобождения, а уж потом свергать!
- Твои слова мудры, - раздался вдруг хорошо знакомый голос и из зарослей к ним шагнул Зертрикс. Горбун шагал как-то неуверенно, прижимая левую руку к груди, и в словах его уже не слышалось обычной насмешки. - Твои слова мудры, слуга Крома. Да, в сделке с Великими Иерархиями важен каждый штрих на том незримом пергаменте, что запечатлел ваше соглашение... Постой, Конан! Не надо бросаться на меня, я ни в малейшей степени не причастен к судьбе твоего сына. Все получилось случайно. Преследующие вас черные демоны вызваны к жизни не мной, но теми, кто сильнее, кто стоит выше в бесконечном ряду Иерархий... И вы правы в том, что вам придется сперва освободить твоего сына, киммериец. Что будет дальше - решать уже не мне. - Горбун как-то криво и не слишком уверенно ухмыльнулся, повернулся к ним уродливой спиной и заковылял прочь. Спустя несколько мгновений мрак поглотил его.
- Что-то мне не нравится, что Зертрикс говорил о Конне так, будто твой сын уже попал в плен, - заметил посланец Крома. - Так просто он демонам вряд ли дастся!
Конан промолчал. Бездействие жгло и мучило его хуже самой страшной пытки; оставаться на месте он больше не мог, и отряд двинулся в ночь.
Взбесившийся жеребец, не разбирая дороги, мчал Конна куда-то во мрак. Несмотря на всю свою силу, сыну Конана не удавалось остановить обезумевшего коня. Жеребец грудью ломал оказывавшиеся на пути преграды, напролом пробивался через густые заросли, его хлестали ветви, однако он словно бы не чувствовал боли. Две твари, в которых превратились избегшие огня мертвецы, по-прежнему преследовали Конна по пятам; можно было только гадать, чья воля вдохнула силы в этих жутких созданий. Конн догадывался, что его скакуна гонит сейчас вперед отнюдь не простой страх; животное мчалось быстрее ветра, встречный поток воздуха в буквальном смысле не давал сыну Конана открыть глаза; невозможно было смотреть вперед, даже очень сильно прищурившись.
Судя по звездам, жеребец мчался куда-то на юго-восток. Конн молил всех хайборийских богов и сурового Крома даровать ему на пути речку - в воду молодой король сумел бы спрыгнуть. Однако, оборачиваясь, Конн видел постепенно приближающиеся две пары алых нечеловеческих глаз - и тогда вновь начинал просить своего скакуна наддать еще чуть-чуть. Нет, прыгать так просто было нельзя - мертвецов двое... а доспехи не спасут от их хватки.
Бешеная скачка окончилась внезапно. Одна из преследовавших Конна тварей внезапно распласталась над землей в неправдоподобно длинном прыжке, одним движением оказавшись на крупе несущегося коня. На мгновение Конн увидел жуткий оскал черепа, ряды длинных острых зубов, ничем не напоминавших человеческие, кривые когти на пальцах, впившиеся в бок жеребцу - и в следующий миг конь со всего размаха грянулся оземь. Клацнувшие зубы мертвеца перекусили ему спинной позвонок.
Тело Конна, словно выпущенный из пращи камень, врезалось в густое сплетение каких-то ветвей. Кусты замедлили падение, и очень кстати подвернулся сметанный стог сена. Не успел сын Конана выпутаться из душистого вороха, как обе твари набросились на него.
В кромешной тьме, под скудными лучами слабого лунного света смертельные враги сошлись врукопашную. Конн почти не видел своих противников, однако унаследованные от отца ловкость и звериное чутье на опасность помогли ему меч снес верхнюю половину черепа прыгнувшей на него бестии вместе с челюстью. Но уже один раз умершее существо не могло быть убито так просто. Извернувшись, оно вновь метнулось к Конну, а красные глаза, медленно угасая, все еще смотрели на молодого короля из упавшей на землю части черепа...