- Ты! - заорал он, поворачиваясь к совершенно спокойно взглянувшей на него Гуаньлинь. - Ты специально подстроила все это, чтобы я примчался выручать вас из лап Старухи!
- Разумеется, - невозмутимо кивнула Гуаньлинь. - И ты вытащишь нас отсюда, иначе, клянусь породившей меня, я отдам себя этому пламени!
Зертрикс пошатнулся, его полубезумные глаза чуть не вылезли на лоб.
- Ты не сделаешь этого, - прохрипел он, не сводя с Гуаньлинь оторопевшего взора. - Не сделаешь... не сделаешь... Разве ты не можешь справиться сама? Ведь Старуха - твоя мать!
- Именно поэтому у нее есть очень много причин желать, чтобы я очутилась в этом костре, - Гуаньлинь кивнула на приближающиеся языки раскаленной добела лавы. - Но оставим это! Ни доблестные воители из рода Смертных, ни посланец сурового Крома, ни даже я, дитя Великих Сил, не в состоянии разъять сомкнувшееся вокруг нас огненное кольцо. Если ты можешь, сделай это.
- Почему это я должен? - облизывая губы, нервно переспросил Зертрикс. Ты что, хочешь предложить мне сделку?.. - На лице горбуна появилась кривая усмешка, в глазах мелькнул огонек злого торжества. - Ну, это еще можно было бы обсудить...
Все это время Конан вполуха прислушивался к их странному разговору, не переставая отражать постоянные наскоки демонов и по мере сил помогая остальным.
Лава, судя по всему, обжигала и демонов; правда, Конан не понимал, зачем было бросать против его отряда этих бестий, если, по замыслу Старухи, один только огненный вал способен был обратить в пепел киммерийца со всеми его спутниками. Однако, так или иначе, бой не затихал.
- Нет, - спокойно покачала головой Гуаньлинь. - Я не заключаю сделок. Ты просто исполнишь то, что я тебе говорю.
- Но, моя милая...
- Я тебе не милая, - последовал спокойный ответ. - Я увела бы этих смелых людей через небо, если б не демоны... так что веди через землю, Зертрикс.
Горбун затрясся, словно в падучей; казалось, его глаза испускают огонь. Все его тело пришло в движение, нос съехал куда-то набок, щеки то отвисали, то вновь натягивались, руки изламывало так, что, казалось, сейчас лопнут суставы...
- У тебя осталось очень мало времени, Зертрикс, - с царственной надменностью проговорила Гуаньлинь.
- У горбуна вырвался пронзительный, рвущий слух вопль. В этом крике смешалось все, и тоска, и ненависть, и сломленная гордыня... Он обхватил голову руками и, судорожно дернувшись, исчез в раскрывшемся проходе. Конан и остальные не успели пошевелить и пальцем, как земля ушла у них из-под ног и со всех сторон навалилась всепоглощающая, непроглядная чернота безбрежного мрака.
Вслед им летел разъяренный, полный неистовой злобы гнусавый вопль Старухи.
Глава 9.
ШАМАРСКАЯ БИТВА
Когда коловращение миров утихло и тьма отступила, оказалось, что отряд в полном составе стоит на вполне обычной сельской дороге, петляющей между знакомых рядов апельсиновых деревьев. Они вернулись в Пуантен; над истерзанной землей постепенно разгоралось новое утро. Удивительная ночь кончилась.
- Здесь нам придется расстаться, Конан-киммериец, - чуть печально проговорила Гуаньлинь, касаясь его локтя кончиками пальцев. Все пятеро воительниц, словно и не она только что спасла их всех, ревниво воззрились на нее. - Мне пора возвращаться. Моя мать не забудет о случившемся, о том, что я увела у нее из-под носа пятерых украденных дев... Она хитра и мстительна, мне надлежит приготовиться к отпору. Я возвращаюсь в Розовый Дворец.
- Но почему ты помогла нам? - вдруг спросил посланец Крома.
- Разве ты забыл? Я поклялась сделать все, чтобы уберечь вас от гибельного пути, на который толкает этот горбун!
- Но что даст тебе эта клятва? - продолжал недоумевать посланец Крома. Конан не понимал, какая муха укусила его спутника и зачем ему потребовалось задавать эти нелепые вопросы.
- Если бы ты отказалась от нас, Зертрикс, быть может, оставил бы тебя в покое, - пристально глядя на Гуаньлинь, произнес посланец. - Ты - я провижу - накрепко связала свою судьбу с нашей. Победим мы или падем - это самым прямым образом скажется и на тебе. Не лучше ли отступить?..
- Хватит! - оборвал посланца киммериец. - Что ты от нее хочешь?.. Она действительно спасла нас!..
- Да, и отныне скована с нами одной цепью, - необычайно серьезно ответил посланец Крома. - Ты не знаешь, кто она такая, Конан. Ты не понимаешь, что не только наши с тобой жизни, но и жизни всех аквилонцев вместе с твоим сыном не искупят ее гибели...
Гуаньлинь сердито сдвинула брови.
- Не следует тебе об этом задумываться! - упрекнула она посланца. - Мое решение - это мое решение, и не станем больше говорить об этом!
Посланец Крома лишь опустил голову.
- Вам тоже пора, - продолжала Гуаньлинь. - У вас впереди война. Ее нужно выиграть, иначе пропадет все уже сделанное. Прощайте!..
И она исчезла - только крошечный розовый увядший бутон упал под ноги киммерийцу.
- В дорогу! - Конан прыгнул в седло. - К Тарантии!
- Разреши мне сказать, отец, - вдруг, как-то странно кривя губы, вмешался почтительно молчавший до этого Конн. - Это - очень странная война. Все приграничье, крестьяне, соседние страны идут на Аквилонию. Здесь замешана магия - чья-то сильная магия... Вот те, которые захватили меня, странное место, где я очнулся... Ты - молодой, а как это могло случиться, без помощи магии? Кроме того, ты докладывал, что войска захватчиков ведет человек, разительно похожий на тебя, молодого...
- Конн? - рык Конана оборвал речь его сына. - Молодым меня сделала и впрямь магия, но нет такого колдовства, чтобы оно изгадило мою душу, чтобы я повел войска на своих, пусть бывших подданных. Что же до остального - оно и для меня ясно не до конца. Ты понял?!
- Да, отец! - с облегчением выдохнул Конн и продолжал: - Войска идут по направлению к Шамару - может, нам отправиться туда? Только надо постараться отыскать Черных Драконов... они должны быть где-то неподалеку, в Пуантене.
- Надо разжечь сигнальный костер, - распорядился Конан. - За дело, сын, пока расскажешь мне о ваших делах...
Конн кратко и точно поведал отцу обо всем, что случилось в Аквилонии после отречения отца от престола. Молодой король закончил рассказом о войне, о предпринятых по его приказам перемещениях войск, назначениях и тому подобном.
- Ты действовал как надо, хотя ты - король и тебе не пристало ждать одобрения от кого бы то ни было, пусть даже родного отца, - проворчал Конан, когда сын умолк.
Сигнальный костер быстро разгорался; в огонь бросили охапку гнилушек; оторвался и улетел вверх косматый клуб дыма. Не давая костру задохнуться, Конан сорвал плащ, которым накрыл огонь, и вверх устремился второй клуб, затем третий, четвертый, пятый...
- Если только Паллантид не ослеп окончательно, он должен это заметить, - заключил Конан, отходя от угасающего костра. - Теперь немного подождем...
Отряд расположился на отдых, радуясь блаженному безделью. Посланец Крома растянулся прямо на голой земле и тотчас уснул, словно какой-нибудь простой ратник, а не слуга могучего Отца Киммерии. Пятеро воительниц уселись тесным кружком и начали о чем-то шептаться, время от времени бросая взгляды то на Конана, то на его сына.
Конн сидел рядом с отцом. Он до сих пор не оправился от удивления Конан вернулся, живой, сильный, помолодевший, он казался всегда восхищавшемуся им юноше живым Богом, вновь сошедшим с небес на землю. Сильный, властный, прошедший через страшные опасности и невероятные приключения - вот кто должен был бы принять скипетр Аквилонии в этот страшный момент.
Конан негромко рассказывал завороженно слушавшему его сыну о приключившемся с ним, благоразумно опуская, естественно, все, что касалось его сделки с Зертриксом.
- Здорово, отец! - глаза Конна сияли. Нет, конечно же, не должен он занимать королевский престол в то время, когда вернулся король истинный, да еще вдобавок отмеченный особой благодатью Богов, возвративших ему и силы, и молодость!
- Что же ты теперь станешь делать? - спросил отца Конн. - Возглавишь шамарскую армию? И вообще, надо ведь объявить всем о твоем возвращении! Я буду молить тебя, отец, принять корону и скипетр, принадлежащие тебе по праву - как могу я, твой сын, занимать трон, когда ты вернулся?!