«Что-то по тебе не скажешь, что ты тысячу лет просидел в заключении», – подумал Конан. Он, конечно, был диким и необразованным варваром-киммерийцем, однако умел хорошо рассуждать – если бы это существо и выучило язык неведомого народа, что обитал тогда на поверхности, что-то слабо верилось, что эти племена были из числа хайборийцев, вдобавок за тысячу лет речь людей могла сильно измениться – об этом Конану говорил еще его отец. Северянин заподозрил неладное.
– Ну, я все же пойду, – вздохнуло существо. Было в этом вздохе что-то неуловимо лицемерное; Конан напрягся, его чутье варвара предупреждало об опасности.
Однако он не подал вида.
– Что ж, прощай, – с деланым унынием ответил он. – Видно, мне суждено провести мои последние часы в одиночестве…
Киммериец не видел поднесенных вплотную к лицу собственных пальцев, однако не сомневался, что существо отлично видит каждое его движение. И потому он как можно более выразительно опустил голову, всем видом своим стараясь выразить беспросветное отчаяние, – подражая в этом уличным шадизарским артистам, часто дававшим представления в заморанской столице.
Его уловка удалась лишь потому, что говорившее с ним существо не было человеком – любой другой, даже самый темный и недалекий рыночный стражник в Аренджуне, сразу бы раскусил неумелое притворство Конана. Однако пещерный собеседник северянина принял все это за чистую монету. Голова у Сладкого Мяса была опущена, глаза смотрели вниз… мышцы расслаблены… он не сможет отдернуться так же быстро, как в первый раз…
Невозможно сказать, каким образом Конан определил тот момент, когда нужно было ничком броситься на землю. Тварь прыгнула совершенно внезапно, уже отвернувшись было от Конана…
Хлестнул гибкий, как хлыст, хвост, и тотчас над головой Конана пронеслось тяжелое тело, с размаху врезавшись в песок склона. В следующий миг киммериец, вверив судьбу свою Крому и надеясь лишь на то, что на коже у этого подземного болтуна не окажется ядовитых иголок, бросился на него сверху, пытаясь нашарить горло и приставить к нему клинок.
Тишина подземелья огласилась визгами, хриплым боевым ревом киммерийца и отчаянной бранью стиснутого железными руками варвара подземного существа. Ругался он, надо сказать, ничуть не хуже завсегдатая Пустыньки…
Гибкий хвост ударил раз, другой и третий. Конан чувствовал, как что-то обожгло ему бок; потекла кровь, однако в этот же миг его руки наконец нащупали мягкое горло твари. Еще через секунду изукрашенный рунами меч лег поперек шеи чудовища.
Противник Конана тотчас обмяк; киммериец ощущал, как острая сталь меча даже против воли его обладателя режет мягкие складки кожи на горле твари.
– Ты куда-то очень спешил, не правда ли? – прохрипел северянин.
– Я выведу тебя отсюда, только убери это железо, – сдавленно пропищало существо. – Я выведу тебя, только пощади!
– Так-то оно лучше, – проворчал киммериец, однако он понимал, что выбраться все равно будет куда как непросто – попробуй-ка прошагай весь путь в обнимку с этой тварью!
Поневоле вынужденный плотно прижаться к телу своего врага, Конан чувствовал многочисленные мелкие роговые чешуйки, то сходящиеся, то вновь расходящиеся в такт учащенному, лихорадочному дыханию. Существо напоминало человека – однако задние ноги его, судя по всему, были предназначены для прыжков и смахивали на ноги кузнечика. Ноги кузнечика… И тут киммерийца осенило.
– Ну вот что, тварь Сета, – проревел он, несколько усиливая нажим на приставленный к шее создания меч. – Я всегда убивал таких, как ты, и меня не обманешь лживыми сказками. Ты намереваешься завести меня в такое место, где тебя будут поджидать твои собратья; ты надеешься на их помощь. Ну так вот, тварь, тебе следует запомнить, что ты имеешь дело с Конаном из Киммерии; неужели твои дружки из храма не уведомили тебя об этом? Бедняга, в таком случае они послали тебя просто на убой! Так, для начала я отсеку тебе хвост; если не хочешь лишиться и всего остального, советую говорить правду. Как попасть в храм из этого подземелья?
– Не убивай меня! – вновь заскулило и задергалось существо. – Да, да, я слуга Великого Сета – не знаю, как стало тебе известно об этом, варвар! Но как бы ни был темен мой нынешний мир, я хочу жить. Подари мне жизнь, и я отслужу тебе; я мог бы попытаться объяснить тебе дорогу, но ты ведь все равно не поверишь мне?