«Ах, женщины!» – угрюмо усмехнулся Конан, увидав, как от этих немудрящих комплиментов щеки Айаны порозовели, приоткрылись губы и заблестели глаза.
– Благодарю тебя за учтивую речь, Аррадерс, – потупясь, промолвила дриада. – Прости меня за мой гнев. Теперь я чувствую, что твоя душа и впрямь свободна, коварный Сет не повелевает ею издалека – а то ведь он мог подстроить нам и такую ловушку… Если ты хочешь встать на нашу сторону – я буду рада, и все свайоли вечно станут благодарить тебя. Ты не человек, – она на мгновение запнулась, – так что запрет Высоких Богов не будет нарушен…
– Тогда приказывай мне, о повелительница! – воскликнул все еще распростертый на земле Аррадерс.
– Здесь приказывает доблестный Конан, – изящным жестом белой руки Айана указала на киммерийца.
Северянин встряхнулся, сбрасывая странное оцепенение и гася подступивший было гнев – или, быть может, ревность?
– Для начала нас нужно перевязать, – прорычал он. – Не видишь ты, что ли, женщина, что мы оба вот-вот истечем кровью? А потом – где мое золото за отслуженный срок?
Резко повернувшись, киммериец зашагал по направлению к дому Айаны. Дриада недоумевающе взглянула ему в спину.
– Он очень, очень крепко бился, – мягко произнес Аррадерс, бесшумно приближаясь к ней. – Зато теперь у него меч, что может разить демонов и иных тварей из Тьмы, и остатки того ошейника, что был надет на мне, – его тоже боятся создания Сета… Пойдем, о прекрасная Айана, свет моего уродливого сердца, ибо Конан и вправду нуждается в твоей помощи…
Наверное, это были их лучшие часы. Кругом была ночь – лишь в очаге Айаны ярко горел огонь. Они сидели втроем, ели подносимые Айаной яства, пили воду из зачарованных источников ее рощи, что облегчала душу и тело лучше самого старого вина; они даже смеялись, потому что вновь вернулась надежда. Конан с мечом Гатадеса чувствовал себя куда увереннее, нежели чем просто за линией ловушек, что расставили они с Айаной. Даже Аррадерс повеселел, хотя его история была долга и печальна – история о том, как он попал в силки Сета…
Наутро Конан пробудился в отличном расположении духа. После снадобий Айаны почти от всех его ран остались лишь небольшие шрамы; тело было полно сил. Судя по всему, отлично чувствовал себя и Аррадерс.
– Это удивительное и поистине волшебное место, – шепотом сообщил он Конану, стараясь не смотреть на внимательное лицо ближайшего свайоля, тотчас же обратившееся к ним, стоило им остановиться возле его подножия. – Не будет похвальбой сказать, что я с радостью отдам жизнь и за этот лес, и за его прекрасную хозяйку…
Конан вновь ощутил укол ревности, однако смолчал.
– Пошли, а то все на свете проспим, – буркнул он, направляясь к границе рощи. – Смотри, как бы нас не сожрали тут за возвышенными беседами!..
Они миновали залитый радостным утренним светом Лес свайолей и остановились на краю зарослей. Конан в двух словах пояснил Аррадерсу суть сооруженных здесь устройств.
– Разумно и ловко, – одобрил бывший сотник Дозорной Тысячи. – Только это, боюсь, надолго их не остановит…
– Сам знаю, – угрюмо буркнул Конан. – Однако что мы еще можем придумать?
– У тебя меч, который страшен для порождений Сета. У тебя та проклятая цепь, что так долго стягивала мою душу. Я бы на твоем месте укрылся на дереве. А уж я постараюсь подманить этих тварей к тебе поближе. И тогда… прыгай вниз и руби им ошейник! Главное – освободить первого. Дальше уже будет легче.
– Ну, это я и сам знаю, – усмехнулся киммериец. – Однако в остальном твой план хорош. Только вот как быть с крылатыми?
– Этих я беру на себя, – заявил Аррадерс. – Их ошейника мне, конечно, не разрубить – но уж оставить им каплю-другую яда я постараюсь!
– Еще неизвестно, подействует ли он на них, – заметил Конан.
– Все равно ничего другого у нас нет, – пожал плечами его товарищ.
Они умолкли. Перед ними лежала озаренная ласковыми рассветными лучами равнина. Было очень тихо, ничто не шевелилось, казалось, лежебока-ветер решил в этот день предаться лени.
Однако киммерийца не покидала тревога. Что-то недоброе мало-помалу подползало все ближе и ближе к границам рощи; что-то пока невидимое, но грозное… Видимо, Аррадерс тоже что-то почувствовал – привстал на цыпочки, шумно втягивая воздух уродливым плоским носом с вывернутыми наизнанку ноздрями. И тут над дальней синей чертой отделенного от них равниной леса с многоголосым воплем взвилась целая туча птиц, разом наполнив воздух своими полными ужаса криками.
– Они идут! – повернувшись к Конану, прохрипел Аррадерс, глаза его совсем остекленели.
Это Конан чувствовал и без него. Чутье варвара-киммерийца не обманывало. Враг был у ворот.