Недолго думая, киммериец направился к помосту и, не обращая внимания, на пытавшегося удержать его Рашида, громко спросил торговца, сколько стоит строптивая рабыня.
-О, драгоценный, ниспосланный мне самим Митрой!,-воскликнул тот,- Если ты готов избавить меня от этого исчадия огненной бездны зловонных джиннов, то я уступлю тебе ее всего за один золотой.
-Странно,- киммериец даже не пытался скрыть своего удивления,- почему так дешево? Ты явно занижаешь цену, уважаемый, и с такой торговлей скоро пойдешь по миру просить подаяние.
-Скоро так и будет,-горько ответствовал купец,-я и так уже на нее потратил больше, чем прошу за нее, раза в три. Более дикой и своенравной невольницы я никогда еще не встречал. Один покупатель хотел проверить твердая ли у нее грудь, но получил такой удар в челюсть, что я едва убедил его принять мои извинения со щедрым вознаграждением в придачу, конечно. Другой хотел взглянуть на ее зубы, так она едва не откусила ему палец. Что произошло только что, ты сам тому свидетель. У нее уже вся спина исписана плетью, но она все равно никому не дает к себе прикоснуться. Но могу тебя смело заверить, что печать ее невинности еще никто не сломал, это жемчужина еще не сверлённая. Конечно, при желании ее можно взять силой, но кому нужна такая невольница, которую надо постоянно принуждать к любовным ласкам. Невольница сама должна быть ласковой со своим хозяином, подобно дуновение прохладного ветерка и слаще щербета с медом,- причмокнул он пухлыми губами.
-Откуда она родом?-поинтересовался Конан.
-Похожа на персиянку, но там на границе с Тураном и Афгулистаном столько племен и народностей, что достоверно об этом одному Митре известно. Я, будь проклят тот день, приобрел ее недели две назад у одного караванщика из Турана. Он говорил, что она попалась им по дороге, мол, местные жители сами ее продали ему. Но, где правда, а где вымысел в торговых делах порой понять трудно.
-А как ее зовут?
-Не знаю,- пожал плечами торговец,-она не говорит. Да и какая разница? .Зови ее, как тебе хочется, все равно она ни на какие имена не отзывается. Я называю ее в зависимости от настроения то Нэсрин*, то Фахда**.
-Вот тебе два золотых денария,- протянул ему деньги киммериец,- и освободи ее.
-О, пусть благословенный Митра вознаградит тебя за твою щедрость и благородство, добрый человек!- рассыпался в благодарностях торговец.- Пусть твой путь будет прям, а дорога ровной и все неприятности обойдут тебя стороной.
-Иди, женщина,- повернулся он к невольнице,- за своим новым хозяином и будь с ним послушной и ласковой. Впрочем, кому я это говорю,- добавил он и, махнув рукой, поспешил поскорее уйти, чтобы покупатель не опомнился и не потребовал назад свои деньги.
Нэсрин или Фахда в ответ на слова торговца даже не подумала сойти с помоста, лишь еще более гордо подняла голову. Но и Конан, совершив доброе дело, похоже, совершенно утратил к ней интерес и молча направился к выходу из площади.
-Погоди,- становил его Рашид, дернув за рукав,- а как же она? Что она будет делать одна, совершенно голая на этой площади, здесь в этом городе, где у нее нет ни одного знакомого? Ты подумал о том, что у нее даже нет медного сикля , чтобы купить себе что-то из одежды и прикрыть срам? А чем она будет питаться?
- А мне какое дело?- повернулся к приятелю киммериец.- Я купил ей свободу, но не обязан теперь заботиться о ней всю оставшуюся жизнь.
-Ты не прав, друг,- мягко заметил Рашид, - мы в ответе за тех, кого приручили.
-Не спорю,-резко возразил киммериец,-но я ее не приручал и приручать не собираюсь. Во-первых, она не животное, не конь и не собака. Во-вторых, я ее не знаю и особого желания знакомиться с этой Нэсрин или Фахдой, как метко назвал ее бывший владелец, не желаю. У меня своя дорога- у нее своя.
-Да разве ты не понимаешь,-разозлился Рашид,- что стоит тебе выйти за ворота, ее тут же, не сходя с помоста, схватит новый рабовладелец и опять выставит на продажу. Вон гляди, несколько из них уже посматривают в ее сторону, а один прямо направился к ней. Это ее бывший хозяин, человек мягкий и богобоязненный, не хотел применять к ней силу. А новые вряд ли будут с ней особо церемониться и уже сегодня не один из них с удовольствием займется сверлением ее жемчужины, если действительно она еще не сверленная.
-Это ее проблемы,-хладнокровно ответил киммериец,-во всяком случае второй раз, я выкупать ее не собираюсь. Нравится ей быть рабыней и ублажать своих хозяев-дело ее. Я же перед дальней дорогой, которая нам предстоит в Туран, совершил благое дело, как и положено человеку, отправляющемуся в дальний путь.
Этот разговор происходил шагах в пяти от помоста и туда отчетливо доносилось каждое слово громко разговаривавших между собой Конана и Рашида. Услышав, что ее новый хозяин намерен отправиться в Туран, невольница вдруг резво соскочила с помоста и подошла к нему.
Глава восьмая.
-Я слышала вы направляетесь в Туран?- спросила она, даже не подумав как-то прикрыть свои идеальной формы крепкие налитые груди с торчащими тёмно-красными, словно рубины, сосками.