… Конана Аквилонского никогда не оставляла тяга к странствиям и приключениям. Заняв трон Аквилонии, он не смог смириться с мирной жизнью, и когда сын его вырос и смог занять его место, Конан исчез. Вновь пустился он в странствия, верша собственный суд мечом, вновь стал грабителем и пиратом, разрушая империи и вознося новых правителей на высоты власти. Но это был уже не тот Конан. С годами к нему пришла мудрость, а горячность заменила расчетливость…
Немедийские хроники
— Он воплощение зла! Держись от него подальше!
Арбас пристально посмотрел на молодого чужестранца, сидящего напротив, и залпом осушил кубок вина, заказанный ему незнакомцем. Этот желторотый юнец, разыскавший его в таверне Селрама Честного, не вызывал в нем ничего, кроме презрения. Еще молоко на губах не обсохло, а уже сорит отцовскими деньгами.
Хорошо известный наемный убийца Арбас, по прозвищу Душегуб, был в тот вечер не в духе. Ему подозрительно внезапно не повезло в кости. Несколько неудачных бросков, и, греющая душу, горка золота, перешла к соседу, а в придачу пришлось вывернуть собственные карманы. Да еще так некстати! Обворожительная служанка этой таверны наградила его холодным взглядом и отошла от его стола с насмешливо-ехидной улыбкой. Но он до сих пор ощущал прикосновения ее ласковых дразнящих пальчиков у себя на груди под кожаной курткой.
«Может быть, она просто расстроилась из-за того, что теперь не сможет на мне заработать?» — угрюмо подумал Арбас, успокаивая себя.
А тут еще явился этот чужеземец, чьи великосветские манеры никак не вязались с болтающимся на нем рубищем. Представился он просто — Имиль. Однако к делу он переходить не торопился. Нёс разную чепуху, повторял городские сплетни недельной давности. Но кто же поверит в его бескорыстие! Можно подумать, что этот Имиль решил посвятить весь остаток жизни тому, чтобы непрерывно наполнять до краев крепким вином кубок Арбаса. Не попавшись на крючок, Душегуб, тем не менее, решил не мешать глупому мальчишке швырять деньги на ветер. Еще никому не удавалось напоить Арбаса. Из своего богатого профессионального опыта наемный убийца знал этот сценарий наизусть. Рано или поздно, собутыльник очень естественно и непринужденно, как бы невзначай, начнет рассказывать о каком-нибудь личном сопернике, вонючем ублюдке, за чью безвременную кончину он готов заплатить…
Арбас уже прикидывал в уме, какую сумму можно будет вытянуть из чужестранца, когда тот внезапно прервал его подсчеты и заставил забыть о деньгах. Разговор вдруг принял неприятный оборот. Имиль заговорил о человеке, чьей смерти желали слишком многие. Душегуб с удивлением обнаружил, что незнакомец как бы невзначай заговорил о Конане…
— Воплощение зла? Да мне плевать на его характер! Я потратил столько времени и сил, рыская по трущобам Кордавы, не для того, чтобы найти здесь приличного жениха для своей сестры! Я хочу поговорить с Конаном. И ничего больше. Мне сказали, что ты знаешь, как его найти. — Чужеземец говорил на диалекте южной Зингары с картавинкой, выдававшей в нем уроженца Аграпура, столицы Турана, чьи владения начинались милях в пятистах к юго-востоку.
— Да ты просто осёл! — отрезал Душегуб и опрокинул остатки вина себе в глотку.
Скрытое в тени капюшона тонкое лицо Имиля вспыхнуло от гнева. Мысленно проклиная грубость и несговорчивость наемного убийцы, он подал знак проходящей мимо служанке таверны снова наполнить пустой кубок Арбаса. Чужестранец небрежно бросил ей три бронзовые монеты, которые неторопливо вынул из увесистого кошелька, намеренно продемонстрировав его собеседнику. Трудно сказать, произвело ли это впечатление на Душегуба, но девушка, наливая вина, прижалась к плечу Имиля и, резко отклонившись, многообещающе улыбнулась.
«Продажная тварь», — с досадой выругался про себя Арбас, не отрывая взгляда от алых отпечатков ее нарумяненных грудей, оставшихся на сером плаще туранца. Однако внешне Душегуб остался невозмутим и, неторопливо прихлебывая вино, делал вид, что ему наплевать на глупую девку.
— Кто-то слишком много про меня болтает. Непозволительно много. Кто сказал тебе, что я знаю, где найти Конана?
— Этот человек просил меня не называть его имени.
— Имена!.. Имена!..
«Только не называйте ничьих имен! И пусть тебя сожрет Сет!»
— Или ты скажешь мне имя болтливого ублюдка, пославшего тебя ко мне, или ступай и сам ищи Конана. Да, и не забудь заглянуть в седьмой круг преисподней. Там ему самое место! Ты ведь знаешь, какая цена назначена за его голову? Немного найдется в западных королевствах людей, которые бы не продали свои души демонам, если бы им только представился шанс выдать Конана туранцам.
Тем временем жизнь в таверне кипела. Костлявая фигура Селрама Честного то и дело мелькала у двери в винный погреб. Засаленные редкие волосенки оттеняли мертвенную бледность его вытянутого лица, с которого не сходила, словно приклеенная улыбка. Хозяин внимательно следил за всем, что происходило в зале.
А простой люд гулял вовсю. Большинство посетителей, находясь в подпитии, пребывали в хорошем расположении духа. Они шумно и радостно наслаждались жизнью: играли в кости, развлекались со шлюхами, предавались пьяному разгулу. Кого здесь только не было: голосистые задиристые головорезы; темные личности, промышляющие на темных переулках Кордавы; безрассудные наемники правителя Зингары в темно-зеленых рубашках и кожаных штанах; бродяги со странным акцентом, заглянувшие в город по дороге, пришедшие неизвестно откуда, и идущие неизвестно куда и зачем; соблазнительно полураздетые уличные девки, чей громкий истерический смех никак не вязался с их усталыми лицами. Два светловолосых наемника из Бритунии вскочили, вытащив ножи, готовые разорвать узы многолетней дружбы. Они решили разом выяснить все разногласия, возникшие между ними, в схватке не на жизнь, а на смерть. Смазливая проститутка с любопытными спиральными шрамами на ярко нарумяненных грудях профессионально опустошала кошелек неосторожного матроса, увлеченного ее прелестями. Лысеющий, уставший от жизни офицер городской стражи жалобно хныкал, выпрашивая выпивку у глумящихся над ним жителей окрестных деревень.
Некоторые посетители сбились в тесные группки и о чем-то заговорщицки перешептывались. Если бы страж правопорядка не поленился прислушаться, то узнал бы много интересного о замышляемых в городе преступлениях. Но офицер старался не нарываться на лишние неприятности. Он редко заглядывал в припортовые переулки Кордавы. Разве только ясным днем, чтобы провести поборы среди контрабандистов. Селрама Честного проблемы посетителей не волновали, пока у тех хватало денег, чтобы платить за гостеприимство. Совать нос в чужие дела здесь считалось неприличным. Поэтому на приглушенный разговор Арбаса Душегуба и чужеземца из Турана никто не обращал внимания.
Никто, если не считать одноухого наемника, чьи искореженные доспехи не поддавались описанию. Он вошел в таверну Селрама Честного вскоре после Имиля. Свирепое выражение лица и ветхие латы дородного воина надежно защищали его от приставаний предприимчивых шлюх и излияний болтливых пьяниц. На руке, в которой одноухий держал кубок с вином, поблескивал массивный серебряный перстень причудливого переплетения с громадным аметистом. Камень ярко вспыхивал фиолетовым огнем в тусклом желтоватом свете прокуренной таверны каждый раз, когда его владелец подносил кубок к губам. Однако угрюмый солдат сидел так далеко от тихо беседовавшей пары, что не мог слышать ни слова из их разговора. Впрочем, вполне возможно, что взгляды, которые он время от времени бросал в ту сторону, предназначались темноволосой девушке в пестрых шелках, танцующей на столе позади Душегуба и туранца.
Не обращая внимания на все нарастающее недовольство, написанное на смуглом лице наемного убийцы, Имиль не торопился с ответом. Неожиданно он понял, что Арбас коварнее и опаснее, чем показался ему вначале. Юноша колебался, не мог решить, насколько можно доверять Душегубу. Однако у него не было другого выхода. Придется сказать. Значит, необходимо это сделать как можно дипломатичнее. С одной стороны, ответить на вопрос, а с другой — постараться не выболтать ничего существенного.