упал вперед. Но яд свёл судорогой мускулы Вулсо. Жесткие пальцы все еще
сжимали шею Конана в упорной силе смерти.
20
Киммериец попытался переместиться, собирая каждую каплю живучести,
которая все же теплилась в его теле. Он смог только выпустить из руки
голову гадюки. Конан смутно почувствовал множество приближающихся
лошадей. Неужели так скоро появились другие ассири? Его это его уже не
заботило. Серый туман затенил взор, и нечувствительность охватила его
свинцовые члены. Даже его порванная икра прекратила пульсировать.
Прежде, чем рухнуть в темноту, Конану удалось мрачно улыбнуться. Его
противник прошел первым через ворота Ада.
4. Магия смерти
Странный караван спокойно продвигался через янтарный сумрак, который
свидетельствовал о приближении ночи в северной Стигийской пустыне. Богатый
оттенок неба был единственной красивой вещью в пустынных дюнах, которые
простирались от Гор Taйaн на северо-восточной границы Стигии до Харахту,
проклятому древнему городу Бога ястреба. Нормальные люди избегали этой
области пустыни, поскольку между Стигией и Шемом неслись самые темные
потоки большой реки Стикс. В других землях реки давали жизнь, но на
протяжении широкого, черного Стикса господствовала смерть. Животные,
слишком омерзительные, чтобы их назвать, плавали ниже в темных потоках;
безумие и смерть господствовали в ее водянистой глади. Обитающие вдоль ее
отмелей мерзкие и жадные крокодилы, достаточно большие, чтобы заглотить
целого человека, змеи всех размеров, чьи укусы приносили лихорадку и болезнь,
и любой вид рептилий, скользящих или ползающих, шакалы и отвратительные
птицы скрывались поблизости, охотясь на слабых, больных. Все они несли смерть.
Все же караван неторопливо перемещался вдоль страшной реки в южном
краю по стигийской стороне, как будто безразличный к опасностям ядовитой реки.
Двенадцать высоких лошадей шествовали двумя колоннами по шесть, украшенные
шафранным золотом и попонам из тяжелых, с золотым обрезом тканей. Они
двигались в унисон, хотя не было ни наездников, ни поводий, ни уздечек. Их
вожжи тянулись к большому экипажу: шириной размером с четвёрку лошадей и
высотой, достаточной для человека стоящего вертикально. Выпирали его черные
деревянные стороны, украшенные сложными символами, изогнутыми в форме,
мало чем отличающейся от саркофага. Карета медленно катилась на черных
деревянных колесах, которые оставляли глубокий след в песке.
Позади этой необычной повозки шли тридцать девять вооружённых мужчин,
равноудалено располагаемых в трех колоннах по тринадцать. Жар заката
окрашивал в красный цвет их заметные имеющиеся пластины из полированной
брони. Лучи освещали сложные узоры, и гравюры на их больших шлемах,
наплечниках, нагрудниках, и щитах, совпадавших с символами на черной карете.
21
Их мечи были типично двуручными, но каждый легко нес это огромное оружие
острием, поднятым вверх. Выше них одиннадцать лучников стояли на карете с
массивными арбалетами, заряженными и поднятыми кверху. Броня и шлем
стрелков из арбалета были созданы из такого же полированного металла, как и
у пеших воинов. Обычная кавалькада, снабженная и экипированная таким
образом, погибла бы в течение дня в неприветливой стране пустыни, но этот
караван продвигался вперед в течение семи дней без остановки. Любой,
заметивший эту процессию, закрыл бы глаза и моргнул прежде, чем посмотрел
снова. Мудрый человек тогда покачал бы своей головой и отбыл бы торопливо,
считая увиденное уловкой уменьшающегося сумрака или причудливого миража.
Человек обладающей больше храбростью, чем благоразумием, если бы наблюдал
слишком долго, увидел бы то, что взорвало бы душу и изводило кошмарами до
дня смерти.
Если посмотреть ниже безвкусного убранства лошади, то будет видно, что
они не имели плоти. Как и лучники, они были скелетами, лишенными кожи,
мускулов, сухожилий и всех органов. Все же их кости перемещались в
отвратительной пародии на жизнь, бросая этим вызов природе. Медленный,
методический марш эскорта также противоречил всему существующему порядку
и законам. Ниже шлемов не было лиц живых воинов, только тощие черепа, с