34
легко следовать. Убийца переместился в седле, непривычном к его ощущениям.
Он продолжал свою оценку назойливой женщины. План держался на Конане и
появление этой женщины не могло быть полезно для Toджа. Сегодня вечером, он
закончил бы ее вмешательство. Сегодня вечером она умерла бы.
***
В нескольких сотне лиг к югу от Kироса, река Стикс неторопливо текла мимо
стигийского города Харахта, где темноватые лицом стигийцы, одетые в янтарно-
цветные одежды, склонялись и напевал странные панихиды перед огромными
идолами их Бога ястреба. Стражники Харахты не допускали иностранцев; даже
стигийцев, просящих входа, без суровых расспросов, подобных острым ножам,
подозревая в них шпионов. Многие были обысканы, и привратники Харахты
отклоняли любого, кто не был набожным прихожанином Бога ястреба или Сета.
Это правило обрекало многих на смерть, поскольку отсутствовала любая
вода, пригодная к питью и её отсутствие не могло быть заменено наличием вод
оскверненного Стикса. И только одинокий оазис находился в пределах
поездки дня от Харахта. Все старались избегать оазиса, даже страдающие от зноя,
жажды с пересохшими, забитыми песком горлами, не омытыми водой несколько
дней. Путешественники в той засушливой местности учитывали мрачные
предупреждения, которые произносились шепотом только при свете дня. И ночью
никто не смел говорить о том, что случалось с нарушителями в страшном Оазисе
Kаджар.
Их ждала учесть худшей судьбы, чем смерть от жажды..., намного хуже .
Toт-Амон, принц стигийских волшебников, сурово и резко расправлялся с теми,
кто нарушил его границы. Много знающий об этих страшных последствиях, Teвeк
Tул, тем не менее, рискнул направить своих скелетных коней в оазис. Он не
предчувствовал неизбежного столкновения. Teвeк подозревал, что Toт-Амон уже
чувствовал его приближение. Некромант ослабил свою волшебную власть над
своим страшным караваном, позволяя ему как песку утечь между его пальцами.
Лошади и воины свалились на землю, превратившись в смешанные кучи костей.
Teвeк глубоко выдохнул. Его голова немного побаливала от прерывания
мысленных связей, созданных им со своими предметами, и он сделал паузу,
позволив немного расслабиться. Оживление мертвецов и поддержка однажды
установленных связей требовало не много энергии, но разрыв чар приводил к
значительным потерям. Чем дольше каждый оставался в магической связи, тем
больше напряжения вызывал их разрыв. Менее опытный был бы без сознания в
течение дня. Однако Teвeк едва почувствовал снижение глубокого источника
некромантической энергии, которой он обладал. Он считал неблагоразумным
восстанавливать своих слуг, чтобы Toт-Амон не понял превратно его побуждения.
Сообщение, которое унес зомби-стервятник, возможно, не прибыло; никакого
подтверждения в получении не последовало.
Teвeк стремился встретиться с главой культа Сета снова... на сей раз как
одним из удостоенных уважения Toт-Амона. Он собрал свое предложение — три
дощечки глины Эпифара, спрятанных его обманчиво немощной рукой. Открывая
тайник в основании его черного экипажа, он вступил на песок в границы логовища
Toт-Амона.
35
Сумерки уже охладили воздух и смягчили жар пустынного солнца. Босые
ноги Teвeка ощутили прохладу земли, и дуновение слабого ветра, шелестевшего
через темные пальмы и слегка колеблющийся зловещий черный водоём. Его
темная поверхность не отражала лунного света или звездного света, и его
корчащиеся потоки наделяли его жутким подобием жизни. Несмотря на бриз,
душная тишина окутывала оазис. Никакие ящерицы не пробирались в песке или,
не плавали в водоёме; никакие птицы не усаживались на насест в пальмах наверху.
В центре оазиса вырисовывался массивное, устрашающее здание.
Построенное из гигантских блоков песчаника, его красноватый облик имел
гладкие, округленные края. Teвeк не мог предположить число столетий, сколько
простояла эта постройка, выдерживая управляемые ветром штормы.
Некромант дышал глубоко, смакуя утешительный аромат надоедливого зла,
который проникал в легкие и исходил от огромного здания. Никакие причуды
Mитры никогда не корчились во внутренностях этого мертвого места; сам воздух