седло.
- Мы должны провести ночь около Гхазы и поехать на северо-восток завтра
прежде, чем мы достигаем границы Koфа. Тогда мы достанем диадему и вернем
Вас к Aренджуну.
- Почему мы не едем на север? Я знаю кое-что об этих землях из карт,
бывших у моего несчастного капитана. Разве эта северо-восточная прогулка не
продлевает нашу поездку на день или больше?
- Мы должны избежать земель герцога Бальвадека. Тот пузатый старый козёл
распотрошил бы меня на виду.
Kайланна закатила глаза.
- Какое преступление ты совершил? Белл, каким убийством или воровством
ты вызвал его гнев?
- Ни одним, - ответил Конан с плутоватой усмешкой. - У него есть дочери-
близняшки, которых я встретил случайно, сопровождая одного из дипломатов
герцога Рейдна к замку Бальвадека. Рейдн враждовал с соседним городом -
государством, и искал союз с Бальвадеком, Вы видите. Так или иначе, эти
распутные девки испытали симпатию ко мне и сказали мне о секретном пути в их
покои, после чего той ночью я…
- Достаточно, - Кайланна вздохнула. - У меня вызывает отвращения детали
твоих игр с этими неряхами. Так, Бальвадек узнал о твоей шумной игре и был
законно рассержен.
- Нет, их мужья прибыли следующим утром, рано вернувшись из кампании, и
пробудив нас втроём. Те два бронированных идиота, ввергнутые в безумие и гнев,
быстро направились ко мне с обнаженными мечами. Они не оставили мне никакого
выбора, кроме как убить их обоих в самообороне.
- Мужья! Хмф… Даже в Кувалде Aренджуна есть немного идиотов столь же
грубых как ты, находящегося в кровати с женами и убивающих их мужей утром.
- Они не разозлились из-за мужей на меня. Те два неловких короткобородых
были, несомненно, столь же несостоятельными в кровати, как и в сражении. Так
или иначе, Бальвадек с тех пор стремился видеть меня качающимся на виселице
около его передних ворот. Поэтому сегодня мы едем на северо-восток. Вы видите,
что в любом случае никогда Рейдн не будет взаимодействовать с Бальвадеком,
прежде или после того злополучного дипломатического фиаско. Их отцы
враждовали, и отцы их отцов. Нет, не может быть никакого мира между
Бальвадеком и Рейдном.
Kайланна покачала головой с отвращением.
46
- Таким образом Гхазa безопасна? Вы не требуетесь для правосудия там, пока
Вы находитесь в Kиросе и любом городе - государстве на этой проклятой земле?
- Нет, - ответил бодро Конан. - Таким образом, Гхазa не безопасна для нас.
Немного мест в Шеме, где предложили бы нам приют. Но у герцога Рейдна нет
никакой причины насадить мою голову на пики, и я знаю пограничную деревню с
маленькой гостиницей, где мы можем получить комнату.
- Я не буду проводить ночь с тобой, варваром, - Kайланна смеялась. - И при
этом я не поделюсь своей кроватью с легионами ползающих паразитов, которые
наводняют гостиницы пограничной деревни. Ты должен найти для меня
подходящее жилье с чистыми полотнами, баней, и надлежащей пищей. О, и швеёй
также, чтобы сшить мне новую одежду. Ты можешь остаться в конюшне с другими
животными и валяться в стойле с боровами и грызунами, с которыми ты
разделяешь родство. Ценность моей диадемы более чем компенсирует тебе такие
пустяковые расходы, и лишения которым мы подвергаемся.
Она достала полный бурдюк с водой и отпила большой глоток. Конан
уставился на нее недоверчиво.
- Бадб и Лир, распутная девка! Будь мой кошелек достаточно тяжелый, чтобы
оплатить такие комнаты, я не стал бы облегчать его таким образом. Мы должны
избегать городов Шема и не можем позволить себе развлечения. Достать новые
ткани для новой одежды - фах! Такое пижонство привлекло бы внимание и
наблюдалось бы тщательно сплетниками в Гхазa, и все от нищего до
благородного услышали бы о Вашем прибытии. Нет, мы останемся в деревне
Вархия в «Закопченном Борове», где кровати стоят меньше, чем пиво и владелец не
задает вопросов!
Kайланна сморщила нос в отвращении:
- «Закопченный Боров» по сравнению с тюрьмой ассири - несомненно, дворец.
Все же я предполагаю, что немного трудностей должно быть вынесено в дальней
дороге домой.
Она тяжело вздохнула.
- Очень хорошо, варвар. Вперед, к этой груде отбросов, о которой ты
говоришь.
С усилием Конан успокоил задетое самолюбие и хлестнул по крупу своей