Убийца прыгнул из своего седла, направляясь вперед, и выпустил свой шурикен прежде, чем ассири опомнился. Два летящих лезвия перерезали горло разведчика. Третье разрушило зубы, погружаясь в открытый рот, и проникла в мозг умирающего человека. Кровь фонтанировала из нанесенной раны на горле, но ассири был мертв прежде, чем его тело шлепнулось на землю. Тодж спешил к упавшей фигуре возвратить своё оружие. Убийство было быстрым и слишком тихим, чтобы пробудить подозрение среди идущего рядом войска.
Удовлетворенный, убийца вытянул тонкий, с зазубренными нож из ножен, прикрепленных к его икре. Он разрезал часть туники мертвеца, затем вырвал шурикен из разорванного рта разведчика и вытер, очищая от крови и мозгов.
Когда он доставал свои другие лезвия, спиной он ощутил опасность, побудившую его обернуться через плечо.
— Белл! — зашипел он.
Два разведчика обходили его. Один резко обрушил тяжелую палку на незащищенную голову Тоджа, ударив его прямо в висок. Другой врезал ногой, кованной пяткой, ударившей в сгиб ноги Тоджа. Глава воров развернулся на половину кругом и метнул свой шурикен, но другой пинок помешал попасть в цель. Толстая деревянная палка снова ударила вниз. Тодж припал на одно колено, затем завалился на бок, кровь капала из его носа.
— Действительно ли он мертв, Махкоро? — спросил ударивший палкой разведчик.
— Нет, Бааша. Только на полпути к черту, — ответил Махкоро, нажимая рукой на шею Тоджа, чтобы проверить пульс. — Но после того, что он сделал к Aвени, я пошлю остальную часть собаки на путь туда. Aвени был должен мне шестьдесят грошей, Птеор! Махкоро сжал свои руки вокруг горло Тоджа и надавил большими пальцами.
Бааша покачал головой.
— Прежде, чем мы убьем его, мы должны узнать то, кто он. Что, если он — шпион Рейдна? Наши братья ассири могут ехать в ловушку.
Разведчик опустил свой меч и подобрал не достигший цели шурикен Тоджа.
— Смотри на это колесо стали, которую он швырнул в меня, он, должно быть, использовал их, чтобы убить Авени. Откуда Девятью Адами Зандры он прибыл с таким оружием? Нет, Махкоро, мы должны взять этого шпиона к Бальвадеку, во имя Зандры! Не убивать его, нет. Бальвадек может пожелать выпытать правду из этой собаки, и мы можем доставить достаточные мучения. Медленная и болезненная смерть больше подходит этому шпиону.
Бaaшa хлопнул рукой по плечу Махкоро.
— Вы правы, — сказал ассири, выпуская свой захват. — Он, кажется, загружен оружием и возможно у него были ценности. Давайте разыщем любые монеты прежде, чем мы отведем его к Балвадеку.
Бааша ухмыльнулся.
— Конечно, — согласился он.
Они перерыли одежды Тоджа, предметы одежды, мешочки, и карманы, которые были наполнены изумительным разнообразием оружия и припасов. Пояс вокруг талии Тоджа был наполнен тяжелыми золотыми монетами различных земель. Все монеты располагались обособленно, подворачивались аккуратно в кожаную ячейку, вшитые в пояс.
— Это препятствовало монетам звенеть друг об друга, — отметил Бааша. — Уловка, используемая ворами и шпионами, не издающими никакого звука, выдающего их, в то время как они укрываются, верша свои дела.
— Птеор, смотри на этот кинжал, — Махкоро восхитился. Он уставился на рукоятку, которая выступала из мягких кожаных ножен, находящихся на поясе ограбленного. Он представлялся легким, изготовленным из золота и меди в подобной змее форме с треугольной головой, поднятой для удара. Огромный безупречный рубин блестел в каждом глазном гнезде.
Мужчины поглядели друг на друга с выражениями чистой жадности. Такое сокровище стоило пять лет труда по добыванию средств, если не больше, и это не могло быть разделено.
Махкоро оказался проворнее, схватив великолепную рукоятку. Он вырвал кинжал из ножен и вонзил в пах Бааши. Полированное стальное лезвие пошло вверх и вскрыло живот Бааша прежде, чем ассири смог отступить назад. Бааша проворчал от боли и попытался захватить руки Махкоро. Он промахнулся, но Махкоро споткнулся и отдёрнул свою руку с кинжалом.
Поражённый Бааша пытался зажать его разорванный живот. Кровь сочилась из его рта и лилась из ужасной раны. Он упал вперед и судорожно дернувшись, наконец, затих неподвижно. Если бы Махкоро не отвернулся, то он, возможно, заметил бы, что кровь Бааша внезапно прекратила вытекать из раны, и что его члены приобрели бледный оттенок, который был почти синим.
Мрачная улыбка удовлетворенности играла на лице Махкоро.
— Ты — мой, — шептал он кинжалу. Когда он нагнулся, чтобы снять пояс Тоджа и продолжить грабеж, приступ боли скрутил его. Он стонал в смешанном удивлении и муке. Кинжал выпал из его руки и упал на колени. Его рука горела, как будто самые горячие огни Ада иссушали ее. Тогда он понял, что это не была высокая температура, которую он чувствовал, а горький, невыносимый холод.