— Синим глазам никогда не победить Валега, — донеслись первые гортанные слова из скривлённого рта.
Конан хмурился, поскольку он узнал специфический, все же знакомый, хотя и искажённый акцент Kосалан. Где он слышал это прежде? Память ускользала от него, когда он боролся. Вены выделились фиолетовым цветом на его висках, и пот лился снова со лба, когда он вспомнил столкновение минувших лет и предположил природу жестокой мускулатуры Валега. В тайном храме Замбулы киммериец боролся с Баалом-Птеором из Косалы, тем, кто назвал себя душителем Йота-понга. На той варварской и злой земле, где мужчины поклонялись кровожадному демону-богу Яджару, жрецы обучали молодых людей убивать людей удушением. Голыми руками палачи жестоко откручивали головы тысячам жертв, не отрывая их с плеч. Так обученный человек, был идеальным телохранителем для генерала слишком полного и слабого, чтобы защититься.
Валег был серьёзным противником. У Конана был убитый Баал-Птеор, но Валег представлялся ему более сильным, чем Баал-Птеор. Хотя Конан знал, что он способен одолеть почти любого человека, но он не спал в течение почти двух дней. Он перенёс нелёгкий день после побега из тюрьмы ассири, и слишком долго этой ночью участвовал в этих силовых состязаниях.
Широкий оскал лица Валега перешёл в усмешку, и он хлопнул рукой Конана о стол, почти ломая кости запястья киммерийца. Одна из досок поверхности стола раскололась под воздействием.
Поражение Конана разожгло огонь ярости в его груди. Кром! Он когда-то победил душителя из Косалы, и он мог сделать это снова! Прошедшие годы с тех пор не иссушили его силу. Его гнев снова наполнил энергией его огромные мускулы, и он, глядя ясно через стол на Валега, улыбнулся.
— Моя левая рука всегда была самой слабой, — бросил он вызов. — Другая игра, на сей раз предназначенная для правой руки, и ты проиграешь! Кайланна одарила Конана хитрой улыбкой, затем вздохнула от разочарования, поскольку она почти опустошила свой кошелек в протянутые пальцы генерала. Поражение Конана стоило им почти весь их выигрыш. Она приблизилась к киммерийцу и опустила свое лицо ближе к его уху.
— Хорошо играй, Конан! — шепнула она. — Ты хорошо изучил эту игру, я вижу.
Сейчас мы удвоим пари до сорока золотых корон, достаточных для проведения оставшейся поездки с надлежащим комфортом до моего возвращения в Аренджун.
Конан медленно кивнул, соглашаясь. Он был уверен в успехе против душителя из Kосалы. Они испытывали недостаток в средствах, чтобы поддержать такое пари, но он теперь заботился только о строгом наказании Валега.
Кайланна стояла перед генералом и облизнула свои губы.
— Что скажите Вы, генерал Ригмус? Мы удвоим долю? — Пересостязание! — генерал воскликнул, брызжа слюной, слетающей с губ, поскольку он подкладывал монеты в большой мешок, висящий на его поясе. Он потирал руки и искоса смотрел на приоткрытый рот Кайланна. — Сорок корон кажутся пустяком для такого соревнования. Почему не сто? Восклицания удивления этой диковинной суммой слегка колебались, распространяясь по комнате. Беззвучная пауза сопровождала зрителей, ждавших ответа женщины. Только Конан и Валег казались безразличными к ее ответу, поскольку они смотрели отчаянно друг на друга. Валег громко хрустнул суставами пальцев и согнул свой огромный бицепс, как будто он разделил рвение Конана сделать, чтобы другой ушёл.
— Договорились, Ригмус, — сказала Кайланна.
Глаза — бусинки генерала мерцали. Он сорвал свой мешок с пояса и хлопнул это на стол.
— Теперь покажите свою долю, — потребовал он.
Кайланна прикусила нижнюю губу на мгновение.
— Вы сомневаетесь относительно моего слова, что я буду соблюдать наше общее соглашение? — спросила она, притворно негодуя.
— Покажите мне свое золото, — настаивал он.
— Его несут наши люди, — начала она. — Большая часть его спрятана далеко, но в пределах неполного дня конной прогулки.
— Ха! Таким образом, ты признаешься в своем явном злоупотреблением нашим доверием.
Генерал направился к ней. Конан подготовил себя к броску ей на помощь, и его рука отклонилась к рукоятке. Напряженная тишина висела в воздухе. Прежде, чем Кайланна могла выступить, Ригмус заговорил снова.
— В этом случае, я могу назвать свои условия для соревнования. Если мой чемпион победит, то ты будешь иметь удовольствие разделить со мной кровать сегодня вечером. — Он скривил свои заляпанные вином губы и захихикал с вожделением. — Конечно, если твой телохранитель победит, золото станет вашим.