Офицеры бросали взгляды смешанного страха и изумления в ее сторону, когда они отступили осторожно, затем приближаясь к схватке более медленными, более выверенными шагами. Шаг за шагом, они оттесняли Кайланну дальше от стены таверны. Ее меч кружил и крутил в великолепном танце стали, которая бросала вызов каждому противнику. Все же она не ранила их, и это явно воодушевило нападающих. Пот лился вниз с её лица и блестел на ее грудях, выступающих из ее влажной туники.
Конан исчез в массе крутящегося оружия, меча и блеске лезвий. Проклятия, завывания боли, столкновение металла, и мясистый звук лезвий, проникающих в плоть, заполнили воздух запутанным шумом скотобойни. Шемит за шемитом падали, превращенные в мягкую массу с пробитым черепом, порванным горлом, или сокрушенным туловищем. Некоторые отступили или отползали, получив менее страшные раны, но неспособные или несклонные сражаться. Ослепленные яростью, в беспорядке некоторые офицеры наносили удары своим товарищам, действуя против них.
Залитый запекшейся кровью, из-за груды искореженной, кровавой плоти, доходящей ему до пояса, появился киммериец. Он теперь сжимал окровавленный кинжал, отобранный в безумной драке у врага. Залитый с головы до пальца ноги кровью, он более походил на дикое животное, чем на человека, его горло, испускало несвязные рычания, его воспалённо-красный пристальный взгляд, вспыхивал, ища большее количество крови для её пролития.
Глаза Конана сузились при виде Кайланны, отчаянно сражавшейся против четырех противников. Он прыгнул по насыпи трупов на стол, воткнул свой кинжал в горло одного человека и поразил чей — то спинной хребет страшным поперечным пинком.
Кайланна быстро расправилась с одним воином. Последний шемит умер несколькими мгновениями спустя, поскольку он повернулся к Конану, получив брошенный кинжал Конана в грудь и нисходящий разрез от Кайланны через живот.
— Белл, Бадб, и Дагон, — задыхался киммериец, опуская руки на свои колени и наклоняясь вперед в истощении. — Немногие женщины или мужчины, обладают Вашим мастерством игры с мечом, девочка! Даже Валерия, Белит, или Kaрелa могли бы считать Вас достойным противником. Где в Девяти Аде Зандру Вы приобретали свой навык? Скажите мне, Вы обучались элитными солдатами Тиридатеса, так как никакая пузатая дворцовая стража когда-либо не владела лезвием так ловко как, Вы.
С открытым подозрением он изучил ее лицо.
Кайланна прислонялась к стене, и устало вздохнула. Она положила свой меч на стол и поглаживала своей рукой лезвие.
— Конан, — медленно начала она. — Я обманула тебя. Сражение разоблачило меня. Но без тебя, я была бы в воротах ада! — Да, дважды я спас Вас, — грубо отрезал Конан.
— Нет, только сегодня вечером, киммериец. Знай, что когда мы встретились в лагере ассири, я не подвергалась никакой опасности.
— Кром, девочка, Вы действительно безумны? Тот мучитель… — …Был мой человек, — прерывала она, — которому приказано было играть роль насильника. Я не знала, что ты убьешь его, хотя это не имеет значения. Он десять прошедших лет был убийцей, заслуживающим быстрого отправления в ад. Что касается моего капитана Тусало в другой камере, то он был одним из моих ассири, кого ты убил днём раньше. Никогда его не мучили; те крики были обманными.
— Для чего? Нет, скажите мне, пока я не знают Вашего истинного лица. Если Вы — принцесса Заморы, я являюсь главным полководцем на всех пиктских землях.
— Гнев вспыхнул в его глазах. — И диадема…
— Не существует, — сказала она, пожимая плечами. — Это был рассказ, чтобы соблазнить тебя.
Конан треснул кулаком об стол.
— Сивитри — имя, данное меня при рождении, — она продолжала. — Я действительно дочь Тиридатеса, хотя он этого не знает. Прежде, чем тот декадентский старый алкоголик отдал предпочтение молодым мальчикам, он держал мою мать как привилегированную наложницу в Шадизаре, я росла там во дворце, но моя мать уделяла мне небольшое внимание, проводя свои дни в наркотическом дурмане и свои ночи в любой кровати, где лучше всего удовлетворяла свои потребности. Она была слаба и в уме и в теле. Я поклялась стать сильной, быть владельцем своего духа и своей плоти. Это стало после того, как я смогла всегда побеждать капитана дворцовой стражи в наших ложных поединках, когда Нефрит… — она остановилась и откашлялась, — когда он, ставший моим наставником, интересовался мной и дал мне цель намного лучше чем я, возможно имела, признай Тиридатес меня непосредственно дочерью.