Странная боль внезапно ударила Teвека, почти сгибая его. Боль прибыла изнутри него… проклятие, которое сокрушило заморийского контрабандиста Харраба! Он упрекнул себя за свой провал памяти относительно проклятия Солнаруса. Он предположил, что болезнь не будет затрагивать его, уверовав в свою неприкосновенность и неуязвимость. Но это было сильным. Даже в этом случае для колдуна с навыками Teвека, проклятия можно было избежать, если оно не зашло слишком далеко. К счастью, его тело снабдило его вполне достаточным предупреждением. Из мешочка, содержащего многочисленные крошечные склянки, кости, Teвек выбрал тот, отмеченный специальной руной. Он встряхнул серый порошок на его палец, переложил его на руку и начал поворачивать, кружа, когда опускал свою руку. Растущий усик зеленого тумана вскоре окружил его. Он медленно касался, приобретал форму, как парообразный питон, и таял, впитываясь в его кожу. Teвек выносил горящее жало этого контакта, и скоро ощущения исчезли. Тогда туман ушел и с ним боль, навлеченная проклятием Солнаруса.
Teвек шел к стене, где вход в храм скоро будет доступен. Когда песок будет очищен изнутри, древний бог будет его. Он поглядел на запад, где огромная фигура Дхаркхана Чёрного клинка выделялась на краю ямы. Ахеронец играл бы центральную роль в мести, которую Teвек запланировал Кхафа. В его мысленном взоре некромант мог уже видеть кровь поклоняющегося Ибису отребья, текущую по улицам, когда Teвек напустит Чёрного клинка на них, во главе армии мертвецов, превосходящим численностью армию живых могущественной Аквилонии.
Но сначала он разделался бы с Toт-Амоном. Когда он освободит себя от стигийской петли, никогда снова не будет он захвачен врасплох и подвергнут другому захвату. Принц магов? Тот черный поклонник Сета мог бы обладать силами и сохранить такое название теперь, но даже он однажды поклонится перед другим.
Скоро все признали бы Teвека Тула — обладателя не только могущественного Черного Кольца, но и окончательной власти, которая была Зловещим древним Богом, Императором магов. И после того, как Кхайфа перенесет главный удар его гнева, Teвек найдет, за что наказать других. Каждого потомка, каждую ветвь, которая выросла от них на генеалогическом дереве, должна понести окончательное наказание за грехи их отцов.
В этом отношении, размышлял Teвек, не все ли люди земель Хайбории, разделяют родословную с Кхайфа? Действительно, разве он не должен наказать всех тех, кто жил к северу от реки Стикс и к западу от туранской пустыни? Только тогда мог он очистить каждую каплю пролитой крови за честь запятнанного Думахка.
Ни один не устоял бы перед его легионами. Бесчисленные мертвецы прошли бы перед ним, вызванный дальше некромантическими обрядами, выявленные удивительной энергией Черного Кольца, и они будут нестись через гору, равнину, и лес… мор крови и кости, которая замусорила бы континент гниющими трупами.
Проведение компании такой мести заняло бы больше, чем целую жизнь, но время вскоре ничего не будет означать для Teвека Тула. Какое значение имеет проходящие года для одного с силами древнего бога, подчиняющегося его команде? Ниже, ахеронские солдаты заполняли свои щиты песком от вершины входа храма. «Скоро, — мечтал Teвек. Он пересек мраморную крышу и тщательно обошёл крутую насыпь песка, окружающую храм, чтобы встать ближе к входу. — Скоро!» В тени под его капюшоном рот на трупоподобном лице Teвека был нетронут любой уменьшающейся теплотой от медленно уходящего солнца.
16. Змея пробуждает
Горячим и сухим был ветер, шелестевший листьями пальм, слегка колебал темный омут, и шурша мимо стен каменного здания, возвышающегося в оазисе Каджар. Он пронёсся мимо покрытых руной колон в длинном зале здания и мягко всколыхнул низ одежды Toт-Амона. На полу около его ног в сандалиях пробирался смертоносный императорский скорпион. Его бронзово-цветное тело было почти около ноги стигийца. Его когти скрежетали против темноватой кожи, его панцирь свирепо краснел в жутком освещении зала. Усеянный шипами и заканчивающийся жалом хвост слегка подрагивал, но не ударял, и хищник пустыни двигался дальше.
Маг сидел недвижимо на своем троне, не чувствуя ни ветра, ни тепла. Он не шевельнулся или не вздрогнул от прикосновений поиска скорпиона. Его внимание было сконцентрировано направлено в другое место, и мрачно сжатые его челюсти контрастировали суматохе, которая бушевала внутри его головы. Он смотрел вперед затуманенными глазами, подобными черной бездне. Они сосредоточились теперь на событиях, происходящих в отдалённом месте на северо-востоке от его оазиса.