К очередному опасному приключению.
Через два часа ему всё равно пришлось остановиться на очередную ночёвку.
Глядя в пламя очередного маленького костерка, он не мог внутренне не посмеяться над ситуацией.
Ну как же!
Он, гордый и независимый наёмник, суровый воин и мужественный боец, вдруг превратился в сентиментального слюнтяя. И влез в дело, которое его, собственно, ни с какого бока не касалось! Зачем бы ему понадобилось заступаться за эту несчастную черепаху?! Ведь если б не её рана, он и сам подумал бы как раз об этом: убить гигантскую рептилию, и прокоптить на костре, тут же, на пляже, её мясо. Для того, чтоб пополнить свои запасы.
Ан – нет! Судьбе было угодно, чтоб раненной бедняжке угрожала смертельная опасность, а его зачерствевшая, но всё-таки – совесть, заставила его защищать беременную отступницу!
Но если по поводу того, что заставило-таки его вступиться за Нэйлу Конан сомнений не испытывал, то по поводу заключённой сделки определённые раздумья у него имелись. А ну – как дед малыша надумает всё-таки послать кого-нибудь за внуком?! Пусть и не убьёт, а только захватит в плен: вот и отличный аргумент, чтоб заручиться поддержкой Конана в будущих тёмных делишках! Потому что для спасения жизни маленького Улюкена привыкший и привязавшийся к нему варвар готов будет на всё…
Ну, или на очень многое!
Однако кое-какие аргументы в опровержение таких вариантов у киммерийца всё же имелись. В частности – главным был тот, что Правитель такого ранга и статуса обязан держать данное слово. Иначе у собственных подданных могут возникнуть сомнения в его чести и порядочности. Впрочем, насчёт порядочности – лучше не будем. Другое дело, что если Наместник нарушит раз данное обещание, никто даже из родных и близких не захочет поддержать его в более важных делах.
Доверие – вот залог стабильности власти конкретного правителя! Особенно – тирана. Да и не тирана.
А, кроме того, Конан не сомневался и в том, что четыре дня пути по суше может, и не убьют любого, даже самого стойкого и упрямого, краба, но сильно измотают. А вот ловушки!.. Ловушки сможет обойти или преодолеть только он. Человек.
Не опасался Конан и нападения на себя, любимого, со стороны этих самых слуг-подчинённых деда Дорвонна. Смысла в нём нет – ну, во-всяком случае, до тех пор, пока Конан работает на него! И для него. А древко копья ещё не добыто.
Так что на расстеленный на мху и опавших листьях плащ варвар откинулся если не полностью удовлетворённый ситуацией, то хотя бы более-менее умиротворённый. Всё идёт так, как он и планировал: он движется к храму Червебога, конкурентов-людей, из числа других авантюристов, у него нет. Ну а если какие-нибудь шпионы Наместника, например, в виде чаек, ну, или, например, улиток, и будут следить за ним – ничего страшного. По-крайней мере до тех пор, пока он действительно не заполучит в руки это самое древко…
Ну а там – видно будет!
Поднявшееся солнце застало Конана за работой: он наконец решил сделать нормальный лук, а не довольствоваться тощеньким древком карликовой берёзы. На обрубание и выстругивание ветви довольно долго искомого тиса у Конана ушло непозволительно много времени – целых два часа! Зато бил его новый лук не в пример сильнее и вернее, чем предыдущий. Так что найти себе пропитание в виде очередной косули, для варвара проблемы не составило. А после поглощения очередной – изрядной! – порции шашлыка, Конан оставшееся мясо и просолил, и провялил.
Несколько удивил его только размер убитого животного: размером оно не превышало обычной собаки, хотя выглядело вполне взрослым. Обмельчали, что ли, тут, на проклятых землях, все зверюшки? Да и ладно: главное – на вкус они очень даже ничего!
После ужина киммериец снова достал карты.
Вот оно, озеро, где он оставил Улюкена. Вот хребет Южное Олотоо. Вот нагорье Пиллипа. Плато Юрсак является его самым защищённым и возвышенным районом. Может, не стоит рисковать и выделываться своими навыками способного пройти по любым скалам горца, а просто обойти вот этот и этот скалистые и обрывистые отроги? Судя по описаниям, там полно каменных осыпей, ненароком и обвал можно вызвать. А меньше всего Конан сейчас хотел бы шуметь, и нарушать девственность здешней природы – мало ли!.. А вдруг всё же здесь обитает кто-то поумней косуль, баранов, и лис?
И пусть такой крюк удлинит его путь на пару десятков миль, зато – он сохранит силы, и избегнет царящих на вершинах голых хребтов лютых ветров. Ветра, они ведь – не люди и не звери! С ними бороться на равных нет никакой возможности! И пусть он не боится холода и ветра, зато их всегда боится всё живое. И мыслящее. Старик Крамер говорил, что отроги эти настолько дики и пустынны, что там не то что олени или бараны – а и мыши не селятся! Потому что всё буквально сдувает в глубокие пропасти!..