Тот, прищурившись и оскалив рот в волчьей ухмылке, прошипел:
– А я даже рад, что ты очухался! И развязался. Потому что мало чести прирезать тебя как курёнка – связанного!
Конан не стал ничего комментировать, а просто сделал несколько взмахов непривычно лёгким мечом, примериваясь. После чего взял оружие обеими руками.
Они двинулись по кругу, выжидая. И готовясь.
Впрочем, к чему там готовился, и что пытался придумать бандит, Конан так и не выяснил: тот вдруг ринулся на варвара, но его боевые навыки оказались весьма посредственными, и через пару секунд кишки Хутчара вывалились на траву у костра. Уже лёжа на опавших листьях и хвое, и зажимая обеими руками огромную рану, бандит прохрипел:
– Сволочь проклятая! Надо было тебя не связывать, а сразу перерезать тебе глотку!
– Это был бы глупый ход. – Конан не издевался, и не злился, а просто констатировал, – Потому что ловушки и правда – есть. И вряд ли вы смогли бы их пройти, даже зная о них. Не та квалификация.
– Ой, смотрите-ка!.. Квалификация, понимаешь, у нас не та!.. – лежащий на боку бандит дышал всё тяжелее, красная только недавно рожа покрылась потом и побледнела, словно брюхо дохлой рыбы, и видно было, что только огромное напряжение сил не даёт ему морщиться от боли и стонать, – Однако это мы захватили тебя в плен, хвастливая обезьяна!
– Да, согласен. Недосмотр с моей стороны. С другой стороны, если б не оглушили, выстрелив, как последние подлецы, в спящего, полегли бы мёртвыми ещё час назад.
– А это ещё бабушка надвое сказала! Мы бы тебя!..
– Это ты себя пытаешься убедить, или меня? Меня не надо, потому как я видел цену вашей команде. Жалкие дилетанты!
– А вот и… – Хутчар явно оскорбился такой оценкой работы его команды, – Мы…
Впрочем, что там именно «они» Конан не узнал – глаза бандита выпучились, остекленели, горлом пошла кровь, и он с хрипом рухнул ничком в хвою у ног киммерийца.
Конан вздохнул. Бэл его раздери! Как он мог, и правда – настолько расслабиться! Впрочем, если б не вино, и большое расстояние, он тварей, оглушивших его, вот именно, не приближаясь больше чем на пятьдесят шагов, наверняка учуял бы. Или услышал.
Посмотрев вокруг, он увидел и барахлишко бандитов: тюки и узлы. Сумы – почти такие же, как у него. Чёрные, вместительные. В одном из узлов нашлась – её черенок торчал наружу! – и лопата. Похоже, главарь имел право выделываться: вряд ли Конан был первым, кого обобрали и убили негодяи. Скрыв в земле плоды своей чёрной работы.
Зато он уж точно будет последним!
Вздохнув, и высвободив орудие для земляных работ, Конан приступил к рытью общей могилы.
И хотя он, уходя, лопату, да и всё остальное на месте лагеря грабителей оставил, своё любимое ожерелье забрать не забыл. И маленькую свинцовую штучку – наконечник-глушилку! – он в напоясный кошелёк уложил.
Мало ли!..
Утром Конан убедился в том, что за трупами серых хищников никто не приходил.
Однако не то, чтоб совсем никто: какие-то барсуки пытались сделать подкоп под туши, явно с намерением тут же, на месте, столь ценный запас мяса и спрятать от возможных конкурентов. Да и мухи нагло зудели, деловито ползая по ранам и засохшей крови, никем не отгоняемые. Но вот никого реально опасного или крупного вокруг трупов не было – даже и следов. Странно. Неужели тут нет никаких других, столь многочисленных в других местах, хищников и падальщиков?
Однако Конан не стал ждать, когда хоть кто-то из шакалов-койотов-гиен-грифов-воронов, или ещё кого появится. А быстро свернул лагерь, да и двинулся своей дорогой.
Идти теперь приходилось всё больше по настоящей северной тайге, с её непролазными буреломами, и поваленными полусгнившими стволами в два-три обхвата. Папоротники и колючие кусты тоже особо лёгким поход не делали. Но варвар упрямо держался намеченного маршрута, надеясь, что поступил правильно, выбрав именно заросшие долины, а не голые и лысые каменистые хребты: там он был бы столь же заметен, сколь и носорог на базарной площади Замбулы. Правда, настоящих каменистых уступов и скал пока не попадалось, но он и не удивлялся: сам же выбрал путь по зарослям. В надежде на хорошую охоту. И скрытность продвижения.
Со скрытностью, правда, возникла небольшая проблема: ближе к обеду к нему привязалась какая-то горласто-наглая птица, похоже, сойка. Конан не придумал ничего лучше, как просто застрелить ту из лука: благо, глупая птица не встречалась явно раньше с таким оружием. Поэтому держалась на расстоянии броска камня – попасть было нетрудно. Сплюнув, и вытащив стрелу из небольшого тельца, Конан нахмурился: нет, это – не сойка! Те и выглядят ярче, и мельче. И когтей на концах крыльев у них нет!