Ну, нет – он никому и никогда, ни при каких обстоятельствах!..
Раньше он не думал над этим вопросом, боялся до конца поверить, хоть и надеялся всей душой! Но теперь, теперь…
Теперь в первую очередь нужно придумать что-то для возвращающейся к жизни молоденькой, и, следовательно, жутко любопытной девушки! Уж она-то не забудет спросить, как именно он умудрился её – !..
Тело на его коленях вдруг выгнулось дугой, с уст малышки слетел чуть слышный стон, перешедший затем в дикий крик и хрип! Но точно так же внезапно она и расслабилась, и откинулась снова на его руки и колени. Но теперь щёки порозовели, и грудь задышала: Конан видел частые и чуть судорожные подъёмы-спуски двух крохотных холмиков, над которыми он две недели назад так по-хамски подшутил, и теперь радовался, что они – такие маленькие, и не мешают этому самому дыханию, и с довольной улыбкой на лице слышал, как воздух вырывается из открытого рта.
Но вот открылись и её огромные глазищи!
Первым делом они уставились на него:
– Где я?! Ты… Кто?! – но вдруг пришло узнавание, и Конан даже не успел всерьёз забеспокоиться о потере памяти, – А, это ты… А с какой это стати ты держишь меня на руках?! Отпусти немедленно, похотливая волосатая обезьяна!
Конан не мог не улыбнуться:
– Ну, с возвращением! И ты мне нравишься! – но поднять на ноги, и отпустить Лидию не торопился, – Ходить-то сможешь?
– А почему бы это я не смогла ходить?! Я же… – тут она нахмурилась, и прикусила губку, – Постой-ка… Я же… Я!.. – глаза удивлённо раскрылись до опасных пределов.
– Ну да. Ты – это ты. В этом сомнений нет никаких.
– Отпусти меня. – похоже, она вспомнила, и голос сразу стал серьёзным и требовательным. Конан так и сделал, не без удовольствия отметив, что держится на ногах его бывшая конкурентка вполне себе уверенно. Встал и сам.
Лидия между тем ощупала свой лоб, и взялась руками за грудь. Потом, очевидно, сообразив что-то, приказала тоном, не терпящим возражений:
– Отвернись!
Конан, не скрывая ухмылки до ушей, отвернулся, продолжая, тем не менее, внимательно вслушиваться. Он безошибочно улавливал, что происходит там, за его спиной.
Вот его малышка снимает волосатую накидку. (Слышно, как та падает наземь.) Вот – распахивает курточку, вот – спускает штаны…
Зрелище, очевидно, впечатлило Лидию. За тяжким вздохом последовал сердитый вопрос:
– Это ты мне расстегнул куртку? И штаны?
Конан, во избежание недомолвок и придирок, поспешил уверить:
– Куртку расстегнул я. Когда пытался услышать твоё сердце. А вот бляха со штанов оторвалась сама. При твоём падении.
Лидия какое-то время молчала. Конан неторопливо повернулся снова лицом к ней, обнаружив, что девушка стоит со спущенными до колен штанами – всё верно. Самая большая рваная рана была на левом бедре! Вот именно – была.
Ну а теперь варвар увидел с огромным удовольствием только гладкую нежную поверхность. Вовсе не такую загорелую, как на руках, а, скорее, розовато-перламутровую. Шелковистая и упругая кожа. И красивая стройная нога. Пожалуй, её обладательнице всё же есть восемнадцать…
Лидия под его вожделённым взором словно очнулась: перестала застывшим взором пялиться в ближайшее дерево, и принялась, повернувшись спиной, сердито натягивать штаны, снова пофыркивая, словно норовистая лошадка. Конан протянул руку:
– Вот, кстати, твоя бляха. Можешь пришить.
– Ты подобрал её…
Лидия закусила губу снова, на лоб набежали морщинки. Конан не стал вилять:
– Да. На дне ловушки.
– Ну я и дура! Идиотка. Самоуверенная балда! И как это я…
– Да ладно, не стоит вспоминать. – Конан видел, что ей этот момент неприятен, и постарался отвлечь внимание девушки от позорного провала. На теме её чудесного воскрешения он старался внимания вообще не заострять, – Не только тебе досталось приключений от чёртова Храма Червебога.
– Как?! Ты тоже – ?!..
– Нет, не совсем. Впрочем, если ты в состоянии – можем сходить. Я расскажу. И покажу. Если, конечно, осталось чего показывать.
Осталось.
Ни грифы, ни волки, ни вообще кто-либо с бронированной чешуёй явно не справились. И тело злосчастного Шшуфинэса так и лежало на пороге, придавленное камнями перекрытия портала, и только немного сплюснулось по сравнению с тем, как Конан видел его в последний раз. Лидия, по пути к Храму, когда стало видно, чья уродливая морда торчит из разрушенных дверей, инстинктивно схватившая его за руку, дрожи в голосе не скрывала:
– К-кто… это?
Конан, спокойно, и не вырывая руки, сказал:
– Это змей Шшуфинэс, слуга Аттаху. Он прятался в яме позади алтаря. Проснулся, когда я сломал священную бритву Расхаса.