Осушив очередной кубок, шах ухмыльнулся.
— А по нему, мой любезный хозяин, и не скажешь, что он голоден и изможден. Неужели в твоей тюрьме столь трогательно заботятся об узниках? Я бы, пожалуй, не отказался провести в ней некоторое время — глядишь, и у меня появятся такие мускулы…
— Если ты только пожелаешь, мой могущественный гость, я с радостью предоставлю тебе самое темное и сырое подземелье во всем лабиринте. Но не думаю, что тамошний отдых пойдет тебе на пользу. Поскольку лишь для этого дикаря я, с недавних пор, приказал готовить блюда из моей особой кухни — дабы он не загнулся окончательно, подобно многим другим постояльцам моей подземной гостиницы, но смог сберечь силу и ловкость.
— И ты полагаешь, сиятельный властелин,— недоуменно поинтересовался Джумаль,— что на таком усиленном питании он не постарается вновь бежать — и на сей раз, быть может, успешно?
Хашид вытер жирные пальцы и губы куском белой материи и снисходительно улыбнулся.
— Милостивый гость, еще никому не удавалось вырваться из оков заклинания Желтого Паука, которое по моей просьбе наложил на него все тот же уважаемый Ай-Берек. Как ты можешь видеть, дикарь постоянно пребывает в неподвижности и оцепенении; тело и мозг его спят — и будут спать до тех пор, пока не наступит урочное время. Его с нами нет… а где витают его мысли, ведомо одной лишь богине Иштар. Единственное, на что он нынче способен, это жрать, пить и испражняться. Так что не беспокойся насчет этого дикаря, досточтимый гость. Сейчас он не опаснее слепого щенка, хотя и выглядит как лев.
Шах сыто рыгнул, откинулся на спинку высокого кресла и, прищурившись, оглядел исполинскую бронзовокожую фигуру. Потом хмыкнул, налил золотой кубок до краев, поднял его над столом и нетрезвым голосом позвал:
— Эй ты, дикарь! Слышишь меня? Я хочу, чтоб ты выпил за здравие и победу моего друга, блистательного Хашид а! И тем самым отблагодарил его за то, что он милостиво оставил тебе твою жалкую жизнь — вместо того, чтобы кинуть тебя на съедение тиграм!.. Эй, кто там есть,— обернулся он к застывшим за их спинами слугам и наугад ткнул в одного из них пальцем,— вот ты. Да-да, ты! Отнеси-ка нашему приятелю этот глоток вина. Твой хозяин Хашид угощает!
— Не стоит этого делать, мой высокородный гость,— мягко заметил Хашид.
— Это почему же, мой славный владыка? — пьяно поинтересовался Джумаль.— Ты же сказал, будто он ничего не соображает, а может только есть и пить. Вот пусть и выпьет за твое здро… здоровье! — Тон его стал угрожающим: — Или ты против моего тоста?
— Отчего же…— пожал плечами в ответ Хашид и едва заметно кивнул слуге.
Помявшись, тот несмело приблизился и принял кубок из нетвердой руки шаха.
— Давай-давай, пошевеливайся! — поторопил слугу Джумаль.— У нашего дружка наверняка в глотке пересохло.
Слуга медленно двинулся к пленнику и, не дойдя до него двух шагов, протянул кубок. Руки его дрожали. Стражники, державшие узника на привязи, натянули цепи еще сильнее и замерли, готовые при любом неосторожном движении их подопечного повалить того на пол, Охрана у дверей взяла пики на изготовку. Военачальник Сдемак нахмурился, ладонь его легла на рукоять церемониального меча. Маг Ай-Берек, сцепив пальцы на животе, заинтересованно наблюдал за сценой.
Поначалу ничего не происходило; громадная фигура оставалась неподвижной. В тишине отчетливо было слышно, как испуганно сглотнул слуга.
Потом взгляд великана плавно опустился к протягиваемому подношению, и на лице пленного заиграл отблеск золота. Глаза постепенно сфокусировались на кубке и несколько мгновений тупо его разглядывали. Затем медленно, рывками поднялись руки, обхватили кубок. Узник поднял чашу с вином к лицу, а за это время слуга, решив, что приказ, без сомнения, выполнен, поспешно вернулся на свое безопасное место. А взор гиганта оторвался от вина и уперся в откровенно веселящегося туранского шаха.
— Ну что же ты? — подбодрил пленника хмельной Джумаль.— Пей, не бойся. Платить не надо, владыка угощает! Пей за здоровье нашего доброго Хашида. Пей, и пусть твой умишко переполнится благодарностью за дарованную тебе жизнь!
Руки великана неспешно опустились, кубок перевернулся, и вино, пенясь, янтарным потоком потекло на пол. Застывший взгляд узника по-прежнему был устремлен на Джумаля.
А потом случилось невероятное.
Глава вторая
Ни с места, Сдемак! — рявкнул Хашид, когда военачальник, отбросив кресло и на ходу вытаскивая меч, бросился прочь из-за стола.— Ни с места, или я прикажу разжаловать тебя в простые солдаты!.. К тебе, Ай-Берек, это тоже относится! — резко обернулся он к магу, который возвышался над столом, вытянув руки в сторону распростертого на полу гиганта; кончики пальцев волшебника светились зловещим зеленоватым светом; он делал резкие пассы, будто дергал за невидимые нити, и при каждом рывке тело поверженного гиганта дергалось в такт им.— Если хоть один волосок упадет с головы этого человека, я отправлю тебя обратно на Ксапур!.. Может быть, ты забыл, благодаря кому тебе удалось выбраться оттуда?
Поколебавшись мгновение, колдун опустил руки и сел на прежнее место. Он по-прежнему не сказал ни слова.
— Да ведь этот… этот…— задыхался от ярости Сдемак, тыча пальцем в неподвижно лежащего пленника. Умело, слаженно и стремительно работая цепями, охранники повалили того на пол и теперь молча пинали ногами.
— Отставить! — гневно оборотился к ним Хашид.— По местам, недоумки! Вы цепи должны держать! Он мне нужен целым и невредимым!
Когда солдаты нехотя вернулись на прежние места в вершинах воображаемого квадрата и вновь натянулись цепи, правитель Вагарана снова обратился к военачальнику — на этот раз тихо, но в голосе его слышалось шипение змеи:
— Я сказал, сядь на место, Сдемак! Шах жив. Подними кресло и садись! Быстро, я не шучу!
Рыча что-то нечленораздельное, полководец выполнил приказ своего повелителя.
Едва все успокоилось, правитель Вагарана поднял кубок, откатившийся на другой край стола, осмотрел. Некогда кубок был безупречной формы; теперь же, сплющенный чудовищным ударом, он превратился в никчемную, пусть и золотую безделицу. Хашид озабоченно нахмурился и покачал головой, хотя его прямо-таки распирало от желания расхохотаться. Затем он отбросил кубок в сторону и склонился над обмякшим в кресле Джумалем. Тот дышал — слабо, но ровно; ж его лбу быстро набухала огромная лиловая шишка Хашид похлопал гостя по щекам, а когда это не помогло, влил тому в рот щедрую порцию вина. Несмотря на случившееся, в душе сатрап ликовал — никогда еще ему не доводилось встречаться с подобным воином.
Джумаль закашлялся, отрыгнул и приоткрыл замутненные глаза.
— Что…— хрипло прошептал он.—Кто…
— Ничего, ничего,— успокоил его сатрап Вагарана.— Все в порядке, мой великолепный гость. Пустяковое недоразумение, которое к тому же уже устранено.— На мгновение он повернулся к Ай-Береку и зловещим шепотом произнес: — Ты же обещал, что чары невозможно разрушить!
— Так оно и есть,— впервые за все это время заговорил маг; звуки его глухого, низкого голоса, казалось, доносились из самых глубин преисподней.— Однако встречаются люди, чья воля на какой-то миг способна сломать наложенное мной заклинание. Подобных людей в мире очень мало, но все же они встречаются. Прости меня, мой повелитель, я никак не ожидал, что именно этот…
Хашид лишь досадливо отмахнулся от своего советника.
Шах приподнялся в кресле, обвел взглядом террасу — невозмутимых стражей у дверей и невозмутимого же Ай-Берека, кипящего ненавистью Сдемака и озабоченного Хашида. Единственное, что он помнил, это чашу из-под вина, мелькнувшую в воздухе золотистой молнией, затем — удар, затем… а затем простиралась полная чернота. И почему-то очень болела голова.