Женщина с серьёзным благородным лицом была им знакома.
— Мегрельская волшебница, — зашелестел чей-то шёпот за спиной столяра.
Один из мужчин, сопровождавших целительницу, был поразительно похож на неё, и столяр-краснодеревщик вспомнил, что у чародейки из Мегрелы есть брат-близнец. Второго, беспокойного молодого человека с рыжей бородой, он не знал.
Верховный жрец, именуемый среди магов Радужного квадрата «Первым», не заставил себя долго ждать. Сморщенный, но держащийся прямо, он появился в тёмном входе скинии, едва стену преодолели первые проблески зари. Лицо старца было строгим, как и очертания здания, возвышающегося за ним. Измождённая сухощавая фигура почти сливалась с укрывающей её рясой из грубого серого полотна; лысую голову укрывал капюшон. Старик не носил никаких украшений. Единственным украшением был его величественный плащ из тонко выделанной дублёной кожи чёрной пантеры, напоминание о лучших временах, когда богиня была почитаема паломниками гостеприимного города. Благословляющим жестом Верховный жрец поднял над головами людей усыпанный изумрудами жезл, на вершине которого сиял глаз без белка и зрачка, символизировавший незрячее око Анахит. Сквозь завесу тёмных облаков вдруг прорвался сноп солнечных лучей, заставивший драгоценные камни вспыхнуть ярко-зелёным светом. Толпа зашумела. Но потом отверстие в мрачных небесах исчезло, и свет погас.
— Анахит всеведущая! Анахит всемогущая! Анахит всемилостивейшая! Та, что пожертвовала обоими глазами, чтобы своим внутренним взором видеть всё так ясно! Тебе поклоняемся, тебя призываем, тебе вверяем наши судьбы. Благослови нас, услышь нас, веди нас до конца наших дней! Явись!
— Идём! — И процессия во главе с Верховным жрецом направилась к потайным вратам в горы. Едва они начали подниматься по холмам за городом, как сумрачные небеса ещё больше потемнели, а в облаках над горными вершинами сверкнула первая вспышка. Капризная богиня сегодня была не в лучшем настроении.
Ближе к полудню нелёгкий подъём близился к завершению. Небо очистилось, а солнце стало нещадно палить, как в пору сбора урожая. Царила невыносимая духота. Толпа усталых людей отдыхала в тени высоких чёрных сосен, которые устремлялись в небо, словно храмовые колонны. Между этими горными великанами люди выглядели, словно муравьи, и таковыми себя и ощущали. Вдали под ними лежало сверкающая гладь озера Венна, подобная блестящему зеркалу, которое блуждающий гигант забросил куда-то в глубь страны, да и позабыл о нём. Ледники на склонах хребтов искрились, играя нетронутой белизной. Первый обеспокоенно посмотрел вдоль тропы.
— Продолжим, — заявила беременная Сарийя, с трудом поднимаясь.
— Говорил же тебе, чтобы осталась дома! — озабоченно произнёс Сардур, бережно помогая ей подняться на ноги.
— Я сама хочу помолиться. И даже за самого маленького из нас, который вскоре должен появиться на свет. Пусть его ждут лучшие времена. Может, богиня смилостивится, если её попросит женщина, — она остановилась.
Сардур обнял её, и она склонила голову ему на плечо.
— Похоже, молитвы не помогают. Может, мы сами должны помочь себе.
Женщина удивлённо отпрянула:
— Не богохульствуй! Что делать, если тебя услышат?..
Вместо ответа он только вздохнул.
Процессия возобновила движение. Первый шёл впереди, чужаки — позади. Не успели они дойти до ближайшего поворота, как Сарийя застонала и пошатнулась. Не поймай её муж вовремя, она бы рухнула на каменистый путь.
Сардур уложил жену наземь и беспомощно склонился над ней. Женщина дышала быстро, часто и прерывисто, обеими руками хватаясь за живот. Столяр уже начал паниковать, когда чья-то фигура вдруг затмила солнце.
— Позволь, я постараюсь помочь ей, — раздался повелительный голос, но карие глаза целительницы смотрели ласково.
Мужчина отошел в сторону.
Чародейка наклонилась над беременной и нежно погладила её живот. Ощупав его, она схватила запястье женщины, измеряя пульс.
— Она в порядке, потребуется лишь небольшой отдых. Подайте мне воды!
— Но сейчас необходимо идти, — возразил чей-то недовольный голос.