— Пожар, — остановился Кетт. — Тогда, естественно, они переехали. Но почему он не отстроил всё заново? Поспешим же в таверну, Раффи нам всё пояснит.
Возражающих не было.
Таверна «У сломанного колеса» приятно удивляла. Чистый пол из каменных плит; побелённые стены; аккуратно сложенный короб дров для растопки очага напротив входа; стоящая возле него на ясеневых стойках бочка пива, украшенная искусно вырезанными хмельными головами. Дубовые столы и стулья, хоть от времени и покрылись патиной, но оставались крепкими, а полки с кранами притягательно поблёскивали рядами керамических чаш. Хотя день был жарким, а время как раз то, когда большинство добропорядочных граждан покидали семейный очаг ради вкушения напитков с друзьями, таверна оказалась полупустой. Путники направились к наибольшему столу, пока рыжий хозяин на них подозрительно поглядывал. Похоже, что так много посетителей вместе он уже давненько не видывал.
— Эй, хозяин, пиво для всех нас! — весело загудел Таурус. — И начни растапливать печь, так как актеры голодны!
Коротышка-крепыш был явно из достойного семейства тавернщиков. Он быстро ринулся пристраивать под окнами коней вошедших, одновременно с этим прикидывая, много ли они собираются потратить. Потом подхватил первый жбан и начал его покручивать.
— И до краёв, старый плут! — громко добавил Кетт.
Жбан выпал из рук хозяина и раскололся о каменный пол. Золотистая пенистая жидкость вытекала прямо на плитки. Мужчина остолбенел. Потом подошёл к посетителям и недоверчиво всмотрелся в лицо седого старца. И лишь теперь заметил повязку на его глазах.
— Это невозможно! Тот голос… Он похож… Кетт! Ты, должно быть, Кетт!
— Да, это я, Раффи, приятель. Я так рад снова тебя услышать! Как там Харам? Присядь к нам, поговорим.
Рыжеволосый крепыш Раффи очевидно смутился.
— Всё изменилось, господин. Слишком многое изменилось. — Он печально вздохнул. — Позвольте мне обслужить вас, и вы всё узнаете.
Спустя какое-то время он наконец присел к ним.
— Харам уже мёртв, убит. А его жена и сынок… как же их там звали… обоих городские убили…
— Варьян, Тарьян…такие сопляки. Слишком долго меня не было, — горестно кивнул головой властитель замка, глубоко потрясённый услышанным. — Но что с Топраккале, почему мои люди вам не помогли?
— Топраккале опустел. Там остался только Нар-Дост. И владыка даже не он. Говорят, что… — Раффи примолк и внимательно осмотрел почти пустую таверну.
Потом он наклонил голову к Кетту и полушёпотом рассказал истории о пугающем призраке, который скользит бесшумно в ночи на крыльях нетопыря, сея ужас, безнадёжность и отчаяние, насилуя и разрывая девственниц; о сковавшем город страхе; о том, как братья Янисы умело используют запуганных и сломленных людей, у которых нет силы, чтобы противостоять злу.
— Это хороший конь! Парни, прокатимся! — заголосил вдруг резкий голос снаружи.
Хозяина таверны как подстрелили. Отскочив от стола и побледнев, он опасливо прошептал:
— Это они — те братья…
Комедианты молча посмотрели друг на друга. Одновременно встав из-за стола, они вышли из таверны медленным и уверенным шагом.
— Убери свои лапы! — Голос Конана был холоден, как и его взгляд. И так же смертельно опасен.
— Эй, дикарь! Из какой пустоши ты вылез, вшивый? — Тарьян вызывающе усмехнулся, а его братья вторили ему эхом глумливого похохатывания.
За спиной киммерийца молча встали его друзья с оружием в руках. Таурус сжимал в руке секиру, а Зурн и Кермар — кинжалы. Остальные прикрывали женщин и слепого Кетт.
— Кочевая голытьба… Будет забавное развлечение, — заметил Варьян.
— Я сказал, лапы прочь! Или…
— Или — что?
Вспыхнула схватка. Жестокая, но не долгая. Громилы знали, как терроризировать испуганных горожан, но не привыкли к решительному отпору воинов. И уж конечно не были готовы к встрече с диким варваром с гор. Тарьян испуганно содрогнулся, оттеснённый шквалом ожесточённых ударов киммерийца к двери таверны. Потом выкатил, не веря, глаза — в его брюхо вошло по рукоять два фута клинка. Это было последнее, что негодяй видел в своей жизни. Меч Конана пришпилил его к дверной коробке, как насекомое-переростка.
Остальные братья перед превосходящими силами противника медленно отступали к стене дома. Внезапно, как молния и гром среди ясного неба, на них налетела Тан. Но Мальян не обладал быстротой варварских рефлексов. Два могучих когтя пробили его череп, как будто это была яичная скорлупа. С громким хлопаньем огромных крыльев орлица с трудом вознеслась ввысь над крышами с добычей и с высоты пять саженей выпустила тело вниз в центр мощёной площади, как если бы это была обычная сломанная кукла. Около мертвеца начала медленно расползаться лужа крови. Варьян и Сарьян воспользовались преимущество внезапности и спасли себе жизнь бегством.