Карагиз, Варьян, Сарьян и большинство их дружков были мертвы. Анархия длилась слишком долго, а ненависть кармайранцев была слишком сильной. От негодяев остались лишь окровавленные куски мяса.
Вёл процессию, находясь в седле за Конаном, слепой Кетт. Об оплате за участие в карательной экспедиции даже не говорили.
— Это моя дочка! Моя орлица! И моя крепость! — провозгласил слепец твёрдым голосом, и никто даже не попытался его отговорить от участия в такой опасной миссии.
Преодоление стены было для киммерийского горца игрушкой, равно как и спуск лестницы для остальных. Красный полукруг заходящего солнца уже застал их во дворе. Раздалось несколько испуганных криков. Орлица Кетта, Тан, висела распятой с распростертыми крыльями на въездных воротах башни с распоротым животом и дотла опалённой левой стороной тела. На дубовых досках засыхали струйки воды и крови. Влажные перья, когда-то гибкие, сильные и яркие, обуглились и спеклись с мясом под ними, скрюченные когти ослабленно свисали, клюв угрожающее открывался и закрывался, но не издавая ни звука. Орлица ещё жила.
— Тан, моя милая… Красавица Тан… — глухо всхлипнул Кетт и наощупь погладил благородную голову.
Преданные жёлтые глаза напоследок с обожанием взглянули на него, а затем орлица оцепенела.
— Пойдём, — спокойным голосом произнёс бывший повелитель Топраккале, выхватил меч и, сурово сжав губы, впервые после многих лет снова вступил в свой дом. Он не мешкал и не оступался. Его слух, обоняние и осязание, вышколенные до совершенства годами слепоты, помогали и в его доме, где ему был знаком каждый шаг. Его вели боль и гнев.
Нар-Дост слишком увлёкся желанной целью и заметил неприятелей в последний момент. Он уже возносил жертвенный нож, когда из коридора и входа в зал донеслась тяжёлая поступь множества ног.
— Сюда! Помогите! — душераздирающе трогательно вскрикнула Митанни.
Нар-Дост молниеносным взглядом окинул небо. Время в запасе было. Солнце ещё интенсивно испускало красные лучики из-за горизонта. Скоро нужно будет приносить жертву. Тогда колдун перенёс внимание на двери зала. Чужаки его не очень беспокоили.
Их же наберётся едва ли сотня! О да, тёмные силы к нему благосклонны! Конечно, во главе вторгшихся — высокомерный Кетт и тот наглый дерзкий варвар. Наконец-то ему удастся разом разделаться со всей этой компанией и с проклятым родом, чьё имущество он присвоил!
Но всё равно колдун просто не мог упустить тот редкостный миг, когда последняя красная искра угасает на горизонте.
Двери распахнулась, и толпа людей ворвалась внутрь и застыла, как околдованная. Огромная зала тонула в сумерках заканчивающегося дня. Половину стола озарял неестественно яркий свет единственной свечи престранной формы. Её сияние мерцало на бронзовом котле, прорисовывая каждый волосок на девичьей голове и мягко скользя её по нагому телу, привязанному к доскам второй, неосвещенной половины стола. У головы Митанни стоял Нар-Дост, сжимающий кинжал, приставленный к нежному горлу. Стол, чародея и его жертву окружал полыхающий огненный круг пентаграммы.
— Гости добрались! — зашипел чародей.
— Шарлатан! Я велю тебя разорвать конями! — загремел Кетт.
Только он и киммериец не ощущали страха. Слепца не сковывал цепенящий ужас, который поразил других при взгляде на тварь, которая когда-то была Нар-Достом. Перед собой в душе Кетт, как и прежде, видел только старого безвредного шарлатана-лекаришку. Конан же ступал осторожно, как пантера, с обнажённым лезвием в руке, сосредоточено ожидая мига, когда внимание колдуна отвлечётся, и он сможет прикончить того, не ставя под угрозу жизнь девочки.
— Сатор Ареппо Терет!
Очертания зала расплылись, а пол исчез. Они всё видели и ощущали, но не могли двинуть даже мизинцем ноги. И даже если бы смогли, то от этого не было бы никакого толку. Комната вокруг крутилась, словно они оказались внутри плотной густой жидкости. Только варвар ещё продолжал двигаться вперёд. Всё вокруг него поблёскивало золотом. Ему казалось, что он бредёт по болоту, наполненному мёдом. Неуверенно, как будто на качающейся палубе корабля, он просто продолжал ставить одну ногу перед другой. С диким упрямством Конан упорно приближался к столу. Но на пути он наткнулся на пентаграмму и огненную стену, твёрдую и прочную, как скала, и знойную, как дыхание самого пекла. Дальше он двинуться не мог.
Нар-Дост гадливо ухмыльнулся.
— Пречудесно, варвар! Вместе мы ещё поразвлечёмся и позабавимся. Но сначала… — Отложив жертвенный нож, он повернулся к Кетту и обеими руками стремительно начертил в воздухе странные знаки, зеркально повторяющие друг друга.