— Проклятье! Опять чертовы крысы, сожри их Сет. — ругался страж, разгневанный тем, что какие-то паршивые грызуны ненароком оторвали его от вожделенной бутылки. — Ну, ведь не дадут, бестии, спокойно посидеть человеку. Обязательно нужно шур…ой…
Стражник еще не успел коснуться пола, как был подхвачен сильными руками и бесцеремонно, словно мешок с песком, переброшен через плечо. Конан оттащил его к столу, усадил на табурет, а лицом уложил на предварительно сложенные друг на друга руки, имитируя удобную для сна позу. Как и прежде, оглушенный четким ударом, страж получил сполна причитающуюся ему дозу снотворного зелья, чтобы крепче спалось. Варвар остался доволен собой, ведь импровизация удалась на славу, а посему непременно захотелось отметить свой успех. Он вспомнил, что под столом должна быть бутылка и нагнулся посмотреть. Удача и на сей раз улыбнулась ему своей обворожительной улыбкой, под столом стояла ни одна, а целых четыре запечатанные бутылки и две уже опорожненные. Конан вскрыл пробку и, не отрываясь, вылил содержимое сосуда в свое широкое горло. Вино оказалось не самым изысканным, но приятным на вкус, а самое главное достаточно крепким. Оно помогло снять напряжение и смочить пересохшее горло, к тому же давали о себе знать первые признаки похмелья после изрядного количества выпитого в таверне вина за разговором с Гартом.
Варвар срезал кошелек охранника и пересыпал звонкие монеты в свой, уже изрядно потяжелевший, затем снял ключ и убрал его в карман своей хламиды. Оставалось теперь подняться на верх и выполнить поручения Короля и таинственных заказчиков, к чему Конан и решил приступить незамедлительно, чем быстрее он провернет это дело, тем скорее покинет дом Гертариса, оставив безосновательными свои дурные предчувствия.
Сквозь двустворчатые двери варвар, как и предполагал, вошел в обеденный зал. На продолговатых деревянных столах стояли пустые бутылки и грязная посуда, повсюду разбросанные объедки напоминали о недавней трапезе головорезов из охраны. В обеденном зале были три двери: одна слева, две справа и лестница, примыкавшая к огромному очагу, которая вела на второй этаж. Те, что справа от вошедшего находились по разные стороны от барной стойки и, похоже, вели на кухню, где горел свет и слышались негромкие голоса все еще бодрствующей, не смотря на столь поздний час, прислуги. Дверь слева была приоткрыта и взгляд варвара уперся в проходную комнату, вдоль стен которой стояли ящики с каким-то барахлом и бочки с вином.
Конан поднялся по лестнице на второй этаж и оказался в просторном колонном зале, пол которого был выложен паркетом. Холл, скупо освещенный единственной люстрой, висящей по центру, имел форму правильного круга, а четыре прямоугольных бруса, служивших в качестве колонн, стояли в центре, поддерживая тяжелый потолок. У лестницы, где стоял варвар, осматривая помещение, к потолку поднималась труба огромного камина, которая была продолжением очага на первом этаже. В противоположном конце зала, как раз напротив камина, красовалась резная двустворчатая дверь из дорогой породы красного дерева, и еще две обычные двери-близнецы располагались по бокам, также ровно по диаметру круга. Все они были заперты: боковые изнутри на засов, так что попасть туда пока не представлялось никакой возможности, а центральная двустворчатая на ключ, лежавший теперь, благодаря неорганизованности охраны, в кармане варвара. Конан присел и заглянул в замочную скважину. Его взору открылся сносно освещенный коридор немалой длину, в конце которого по обе стороны створок искусно отделанной двери, стояло по одному стражнику. Пол коридора устлала ковровая дорожка, с высоких потолков свисали изящной работы люстры из редкого горного хрусталя, на стенах покоились красочные гобелены с гербами именитых домочадцев, которые висели над проемами многочисленных дверей, расположенных строго напротив и на равном расстоянии друг от друга.
Для точного броска стражники стояли слишком далеко, и Конану ничего не оставалось, как попытаться подойти поближе и действовать напролом с расчетом на нерасторопность охраны. Пока они будут присматриваться, думал он, пока начнут спрашивать, кто идет, должно хватить времени для броска. В случае неудачи у него был шанс незаметно улизнуть, тем более что путь к отступлению был предусмотрительно расчищен.
Варвар достал из кармана ключ и провернул несколько раз в замке. Массивная дверь послушно отворилась, и его нога ступила на мягкую ковровую дорожку, а ее хозяин вынырнул из тени точно призрак и попал в полосу яркого освещения. Охранники сразу заметили его, но как ни странно, поста не покинули, не проявив должного интереса к полуночнику. Конан направился к ним твердой походкой, будто хозяин, идущий по своему дому, искренне недоумевая по поводу их необычного поведения. Но вскоре до его чуткого слуха долетели обрывки недовольного бурчания одного из стражников, разом рассеяв все подозрения.
— …опять чертову колдуну не спится. И чего только выполз из своей норы, на ночь глядя… — донеслось до ушей варвара.
Конан порадовался в душе, что не слишком бдительная охрана приняла его за колдуна, который обитает где-то в подвале. Да, без сомнения норой может быть только подвал. Странно все это, но тем хуже для них. Как только расстояние до охранников сократилось до двадцати шагов, варвар метнул дротики, которые безошибочно нашли своих жертв. Не ожидавшие нападения стражники отреагировать не успели и медленно по стеночке сползли на пол, не издав ни единого звука. Освободив от дротиков, Конан взгромоздил лишенные чувств тела себе на плечи и понес в колонный зал, чтобы спрятать их с глаз долой. Самым темным оказалось место сбоку от камина, именно туда варвар и усадил, далеко не по собственной воле решивших поспать до утра стражей порядка, после чего вернулся назад.
Охраняемый до его вмешательства проход был не заперт и варвар, толкнув тяжелые створки, вошел в просторный невероятно богато убранный мраморно-колонный зал прямоугольной формы. Зал заканчивался изящным алтарем, высеченным из базальтового монолита в виде хорошо знакомого ему знака Воды. Как жаль, но сейчас ему было не до барельефов, он пришел суда по делу и очень торопился, до рассвета оставалось не так уж много времени, поэтому, не заостряя внимания на деталях интерьера, Конан сразу же перешел к своему заданию.
Святой символ (варвар узнал его сразу) висел в воздухе без видимой опоры, медленно вращаясь вокруг собственной оси.
— Колдовство! — выругался северянин, зачарованно следя за неестественным движением предмета, который являлся основной целью его прихода в дом графа Гертариса. Он подошел к алтарю, прикидывая, как бы забраться наверх, чтобы заполучить святой символ, не нашумев, и незамеченным уйти с трофеев в руках.
— Добро пожаловать в мою скромную обитель! — совершенно неожиданно раздался ироничный голос возникшего на пороге зала человека.
Конан резко обернулся, выхватил меч и направил в сторону, столь радушно поприветствовавшего его человека. Из темных нишей, стенных проемов, из-за колонн высыпало в зал с дюжину стрелков в чёрных плащах с готовыми стрелять арбалетами в руках. Они обступили вора, но приблизиться к нему не решились, оставшись на почтительном расстоянии.
— Потроха Сета! — выругался Конан. — Засада!
— А ты хорош, киммериец. Ничего другого сказать не могу. Как я и предполагал, ты настоящий профессионал, мастер своего дела. Признаться, мы до последнего момента не были уверены, в каком месте моего особняка ты находишься, пока ты сам не пришел к нам в руки. — насмешливым тоном с кривой улыбкой на губах говорил хозяин дома, на что варвару в его безмолвной ярости оставалось лишь поскрипывать зубами. — Позволь представиться. Я — граф Гертарис, верноподданный Его величества короля Турана Илдиза Великого. И мне искренне жаль, что тебе вскоре отрубят голову. — Гертарис уже откровенно надсмехался над варваром. — Надеюсь, ты понимаешь, что Илдиз не намерен мириться с неудобствами, связанными с твоим существованием. Ну, а я, выдав тебя самолично, окажу неоценимую услугу двору. Я уже молчу о личных мотивах. Пойми меня правильно, киммериец, личной обиды на тебя я не держу, но от благодарности верному слуге со стороны Его величества, продвижения по службе и, наконец, от немалого вознаграждения, назначенного за твою голову, которая, как ты знаешь сам, стоит очень недешево, отказываться я не намерен.