Посетовав немного, женщина затем усмехнулась.
— Вот, надеюсь, подойдет, — она распахнула на груди зеленую кожаную тунику.
Под туникой обнаружилась рубашку мягкого светло-серого серого полотна. Лисинка распахнула также и ее до самой талии, выставив напоказ шрамы и «гусиную кожу» от холодного утреннего воздуха.
Конан почувствовал, что у него начинает закипать кровь. Раньше он считал Лисинку чем-то вроде изящной безделушки. Теперь же у северянина появились серьезные основания думать иначе.
— Ты так замерзнешь.
— Совсем чуть-чуть. На время, чтобы разорвать ткань на бинты, — ответила она, отрывая один рукав своей рубашки. — В моем мешочке есть колба. Заполни ее водой и принеси мне.
Варвар, не отводя взгляда от подруги, послушно поднялся. Кипение его крови достигало предела и он боялся, что Лисинка ощутит это. Конан, как и все Смотрители, поклялся соблюдать правила ее отряда. Тем не менее, киммериец не видел причин наивно полагать, что женщина, даже будучи вожаком шайки разбойников, печально потратила впустую свое целомудрие.
Лисинка накрошила в шарообразную колбу травы, потом смочила рукав рубашки в целебной воде. Напоследок, она вылила остаток воды на старые повязки Конана, смягчив таким образом, чтобы оторвать их, причиняя минимальную боль.
— У тебя плоть быстро заживает, — объявила врачевательница. — Это неплохо для солдата.
Ее пальцы исследовали рану. Конан стиснул зубы, помня, что они должно быть болят не меньше, чем его собственные повреждения.
Скоро пальцы уже не столько исследовали, сколько ласкали. Варвар был полностью уверен, что точно так женщины гладят новые украшения. В его ноздри попадал терпкий аромат трав вместе с запахом дыма от стряпни.
— Спасибо, — произнес, наконец, Конан, поднося истерзанные пальцы Лисинки к своим губам. — Что там относительно твоих рук? — Ах! Нам нужна еще одна порция травяной воды, — сказала Лисинка. — И, Конан…, мне до сих пор холодно.
Она облизнула языком нижнюю губу. Киммериец погладил ее обнаженные плечи и грудь, избегая касаться шеи.
— Ну, может быть, мне удастся согреть Лисинку Мертрус.
Женщина закончила раздеваться к тому времени, когда Конан разложил одеяла и меха.
Она отдавалась ему с голодной, грубой страстью, и вскоре эхо отразило от скал ее удовлетворенный вскрик.
Глава 9
Утром Конан с Лесинкой не долго предавались любовным играм. Предстояло переделать кучу дел, и каждый воин был на счету.
Основная задача заключалась в осмотре владений Гролина. Барон вполне мог оставить там что-то или кого-то. Лазутчиков в человеческом обличии, вероятно, следовало опасаться меньше всего. Удар острой стали заставил бы их замолчать навсегда. Другое дело — магические ловушки.
Когда цитадель признали свободной от, по крайней мере, всех распознаваемых опасностей, выставили часовых и занялись мулами. Животные должны были быть благополучно подняты наверх, разнузданы, накормлены, напоены и привязаны. Еще предстояло убедиться, что они не будут принимать ответных мер по отношению к людям за проявленное неуважение к их персонам. Некоторые воины Лисинки с трудом справлялись с упрямой скотиной. Они исходили потом и разражались проклятиями, от которых могли бы треснуть камни. Часть проклятий доставалась Конану.
— Не много тайн раскрыли, не так ли? — спросил киммериец с кривой улыбкой.
— Вроде именно ты настаивал на этом, — ответил один из разведчиков. — Да, и между прочим, большинство ее людей уверены, что ей пора бы обзавестись личным телохранителем.
— Если мне потребуются ваши советы, то я обязательно спрошу, — буркнул варвар. — Но если они мне не понравятся, тогда, скорее всего, придется разбить несколько пустых голов.
— Только убедись сначала, что это будут черепа людей Лисинки, которая может подумать, что ты ее таким образом завоевываешь, — не полез за словом в карман собеседник.
— Иначе она сломает кое-что тебе. И у меня большое сомнение, что это окажется твоя голова! Тем не менее, обыск позволил обнаружить в цитадели сухие помещения и защищенные от ветра ниши. В одну из таких Лисинка и Конан перенесли свои постельные принадлежности. Они удалились к тем самым принадлежностям раньше, чем предыдущей ночью, а встали на рассвете, чтобы проверить посты.
На третье утро киммериец проснулся, почувствовав поднявшийся свежий ветер. В то же время длинные, сильные пальцы сжимали его лодыжку.
— Ну, зачем так рано, Конан? — вопрос прозвучал похожим на просьбу, но в нем отчетливо слышалась насмешка.