Командир только что вернулся от свежей могилы другого Смотрителя — четвертого, умершего от ран солдата со времени разделения сил обоих отрядов. Целительница Лисинки была упорной женщиной, с твердыми руками и мягким сердцем. Без ее помощи, возможно, там сейчас лежало бы вдвое больше мертвецов. Но она — лишь умелая знахарка, а не кудесницей. После того, как в животе Лопетаса началось внутреннее нагноение, тот был обречен. И вот теперь еще один мальчик, которому никогда уже не суждено стать мужчиной, ушел… Рог раздумывал, приходилось ли ему видеть подобное за долгую военную карьеру.
Mитрa! Да он был солдатом дольше, чем киммериец жил на свете, а уж Конана никак нельзя отнести к зеленым юнцам! Если бы голос начал вдруг нашептывать, что хватит заниматься лицезрением смерти мальчиков, то ветеран, скорее всего, прислушался бы к нему.
Размышляя, таким образом, он слушал Джулиуса.
— Так, что рассказал бандит?
Казалось, что мысли Гролина были теперь полностью заняты Горой Черепа, где предположительно скрывалась Душа Taнзы. Вот только мог ли колдун воплотить его одержимую мечту в реальность? В настоящее время Конан, Лисинка и Kларнидес крепко держали в руках старую цитадель барона. Похоже, враги также искали Гору Черепа. Но как далеко обе стороны продвинулась в поисках, разбойник не знал. Зато Гролин очень хотел бы находиться как можно дальше, если любой из противников найдет то, что все они ищут. К несчастью, пока барон принимал меры по своему своевременному спасению, встреча с разъяренным медведем едва не положила конец его похождениям в этом мире.
— Достойный способ уйти, даже для скверного человека, — вымолвил, наконец, Рoг. — Проследи, чтобы целительница дала ему сегодня вечером хорошую дозу своего зеленого настоя.
— Нынче она готовит красный отвар, — сказал Джулиус. — Перебрав его, Картос долго поганил землю.
— Этот поправится быстрее, чем мы думаем, — махнул рукой Рoг.
— Только надо напомнить парню, что смерть хуже, чем последствия от лекарства, если он откажется принимать отвар снова.
— Да, хотя красный настой знахарки и является таким мощным слабительным.
Двое мужчин разглядывали северную часть неба, словно надеясь увидеть, что в облаках написаны слова, недосказанные дезертиром. Однако облака оставались чистыми с момента наблюдения.
— Нет, — сказал Конан.
Скелеты неотрывно смотрели на него. Киммериец нашел, что слепые взгляды становятся все более странными. Возможно, таким образом, мертвые воины желают подчинить своей власти умы живущих? Или они просто смущены? Конан подозревал, что сам был бы таким же, если бы спал, как они, а затем проснулся, состоя лишь из костей и оружия, посредством некой силы, удерживающей дух, сохранись он у него.
Необходимо было срочно что-то предпринять, чтобы закончить подобное безобразие.
— Я сказал, у вас больше не будет моей крови.
— Это очень сильная кровь, — ответил вождь. — Никогда не имея, мы мечтали о такой сильной крови. Кровь дает движение. Движение дает… Конан поднял свой меч.
— Следующего, кто это повторит, я развалю на части. Потом, подниму его кости и стану крушить ими остальных, пока не упаду без чувств. Возможно, тогда вам удастся взять мою кровь. Только она не будет столь сильна. Не будет также многих из вас. Кроме того, я могу броситься в поток прежде, чем умру. Никто из всех вас не дождется от меня ничего, кроме повторной смерти. Я бываю справедливым в битве, но окажусь страшнее любого Бога Смерти для тех, кто мне перечит! По слухам, в гневе Конан мог напугать даже демонов. Конечно, трудно было судить, насколько костяные воины были напуганы. Тем не менее, они теперь смотрели больше друг на друга, чем на варвара. Ни один не поднял оружие и не сдвинулся с места.
Наконец, предводитель выступил вперед, погладив ребра руками совсем по-человечески. Этот жест выдавал в нем человека, который был храбр и проницателен, когда имел плоть на своих костях.
— От тебя нам нужно две вещи, киммериец, и ты в состоянии дать нам их. Мы нуждаемся в тебе, как в вожде. Мы также нуждаемся в сильной крови. Ты готов поклясться всем для тебя священным, что не можешь дать эти две вещи? Конан припомнил всех известных, кроме Крома, богов. К некоторым из них он никогда не испытывал священного трепета или хотя бы уважения, однако их имена, казалось, произвели впечатление на скелетов. Будучи живыми, они, несомненно, происходили из разных земель и поклонялись многим богам.