— У нас не так. Каждый может произвести с помощью магии что-то полезное, а за деньги купить нужные ему вещи. Но истинно ценные вещи за деньги не купишь. Здоровье. Жизнь. Покой. Знания. Заклинания высокого уровня. За них надо отработать магам. Так что больших денег ни у кого в нашем мире не бывает, да и применения им нет. Деньги — это просто разменная монета. И ничего более. Я, конечно, представляю себе в общих чертах устройство Большого мира, но разница оказывается все же больше, чем я ожидал. И не на том уровне жизненного устройства. Но это я обдумаю потом. Сейчас можешь лечь спать, а завтра я тебя позову, когда подготовлюсь.
Конан проснулся, когда за окном вновь стало светло, обследовал кувшины и убедился, что пива за ночь не прибавилось. Он вышел из дома и отправился бродить по городу. Народу на улицах было мало, Конан прошел весь город, отметил про себя отсутствие непременного объекта любого города — торговой площади, развернулся и пошел обратно по другой улице. Он беззастенчиво разглядывал девушек, доводя их то до смущения, то до веселья, но он не мог успешно развивать знакомство, потому что не знал местных обычаев, да и Ост мог объявиться в любой момент.
Торговля в городе велась через выносные прилавки, которые горожане открывали перед своими домами. Раскрасневшийся, запыхавшийся хлебопек едва успевал выставлять на прилавки свежесотворенный хлеб, горожане тут же разбирали его, оставляя на прилавке мелкие медные монетки.
Понаблюдав за этой торговлей, Конан убедился, что в доме не топится печь и не замешивается тесто. Хлебопек творил хлеб с помощью заклинания, и каждый раз у него получался десяток совершенно одинаковых хлебов, причем один хлеб с края каждый раз был немного смят. Когда хлебопеку указали на это, он извинился, на несколько минут прервал торговлю в поисках вспомогательного заклинания и продолжил создавать хлебы уже без дефекта.
При этом хлебопек явно выбивался из сил, видимо, магия забирала немало его жизненной энергии.
Конан поморщился и пошел дальше. Возле прилавка с пивом он остановился и протянул пивовару серебряную монетку. Тот с сомнением посмотрел на нее и сказал:
— Не знаю, что это за деньги, но так и быть, возьму как сувенир.
Конан взял кувшин и хлебнул. Пиво было весьма заурядным, но пить было можно. Пивовар творил, в отличие от булочника, не по десятку, а всего лишь по два кувшина за раз.
— Хорошо вам тут живется, как я погляжу, — сказал Конан, — И еда, и выпивка, и все — за счет магии.
— На взгляд чужестранца — да. Только ты сначала заработай у магов базовое заклинание, отдай магистрату половину дневного заработка, расплатись за дом, а тогда и увидишь, как хорошо нам живется.
— Половину заработка? — удивился Конан. — И вы терпите? С чего бы это так много?
— Так половина города на магов только и работает. Так работает, что Черная Пустошь растет и плещется. И чем больше усилий маги прилагают, чтобы удержать ее, тем сильнее она плещет…
По улице мимо них бегом промчались двое горожан в черных туниках с желтой каймой. Они вломились в один из домов неподалеку, едва не сорвав дверь с петель, и вскоре вышли наружу в сопровождении человека с заломленными за спину руками. Они его не держали, он не был связан, но шел так, будто на него были надеты колодки невольника. Соседи, выглядывающие в окна, безмолвствовали.
— И что это было? — спросил Конан.
— Малое сыскное войско, — ответил пивовар. — Пресекают нелицензированную магию.
— Что это такое — нелицензированная магия?
— Дело в том, что магические заклинания со временем слабеют, и их приходится подкреплять мелкими вспомогательными заклинаниями. Но за каждым вспомогательным заклинанием надо идти к магам. А некоторые умельцы умудряются сами переделывать заклинания. Так маги этого не любят. Настолько не любят, что виновников карают без всякой пощады. Они говорят, что самодеятельная магия очень сильно разогревает Черную Пустошь.
— Понятно, — сказал Конан. Он допил своё пиво, поставил кувшин на прилавок и пошел дальше. Ему уже осточертел этот город, живущий магией, ему надоел этот тусклый свет и навязчивый запах. Ему хотелось как можно быстрее покинуть мир колдовства.
Он вернулся в дом Оста, доел хозяйские припасы, обнаружил, что выложенные им камешки лежат все там же, на полу, и засунул их себе в пояс.
Некоторое время спустя сверху спустился маг и спросился:
— Готов ли ты отправиться обратно, в Большой мир?
— Готов, готов, — ответил Конан. — Меня уже тошнит от вашей магии.
— А ты хотел обрести богатую добычу, не преодолевая трудностей, о привередливый?
— Я предпочел бы получить добычу в честном бою.
— А я предпочел бы, чтобы люди понимали обращенные к ним слова, а не вели себя как неразумные дети, повинующиеся лишь своим желаниям, — возразил маг. — Но ни меня, ни тебя никто не спрашивает, что мы предпочитаем. Так что давай будем исходить из сущего, а не из желаемого.
— Ладно, — согласился Конан. — Пошли. Они вышли из города, и Конан убедился, что упряжь лежит там, где он ее и оставил. Лошади стояли у ворот, здесь же были два ведра с остатками воды и недоеденные куски хлеба на траве. Конан начал готовить лошадей, а маг стоял рядом, поглядывая то по сторонам, то вверх. Взгляд у него был отнюдь не безмятежный, но Конана он не торопил.
Они вновь прошли через лабиринт каменных блоков и оказались на границе Малого мира. Край его отчетливо был виден в виде стены дикого камня и снижающегося светящегося свода.
— Я рассчитываю, — сказал маг, — что тебе понадобится дня два на то, чтобы объехать окрестности того выхода в Большой мир, который я сейчас открою. Но на всякий случай я буду ждать тебя неделю. Расскажешь мне обо всем, что увидишь и узнаешь. Возьми вот этот камешек, когда ты вернешься, я по приближению камешка узнаю, что надо открыть вход.
Он протянул киммерийцу небольшой плоский прозрачный кристалл неправильной формы.
— А если я не смогу сохранить его? — спросил Конан.
— Лучше постарайся сохранить, — ответил маг, — потому что, если ты не вернешься обратно через неделю, сработает наложенное на тебя заклятье, и ты умрешь. Ничего личного, о могучий! Я просто не хочу, чтобы ты решил пренебречь исполнением моего поручения.
— Заклятье, значит? — Конан с трудом сдерживал злость. — Вот какого мага ни возьми, так обязательно мерзавцем окажется! Среди богатых людей есть жадные, а есть щедрые, среди сильных людей есть злые, а есть добрые, среди могущественных людей есть умные, а есть глупые. Но среди магов порядочных людей не бывает!
— Хорошо, о красноречивый! Я тебя понял. Я попытаюсь развеять твое предубеждение против магов, когда ты вернешься и сполна получишь обещанное тебе золото. Я даже не стану упоминать про украденные тобой два драгоценных камня. Готов ли ты к выходу в Большой мир?
— Готов!
— Тогда как только я открою выход, быстро двигай вперед. Монстров на этот раз не будет, но выброс черной дряни накроет часть окрестностей.
Маг занялся своими амулетами, и вскоре в стене открылся проход. Конан с лошадьми двинулся вперед, но проходя мимо мага, сделал попытку схватить его, чтобы вынести вместе с собой на поверхность и там попытаться заставить колдуна снять заклятие. Но маг был внимателен. Он ловко увернулся, хлопнул ладонью по крупу лошади, подгоняя ее, и крикнул вслед:
— Удачи тебе, о злонамеренный!
Конан выехал на поверхность земли и увидел, что никаких гор вокруг нет. Перед ним широко раскинулась зеленая степь. Огромный камень на холме уже закрывал вход, и вокруг начинала растекаться черная густая жижа. Конан вскочил в седло и поскакал прочь.
…Широка и привольна Великая степь. Бескрайние просторы, протянувшиеся на много дней пути, дарят путнику ощущение свободы от глупых условностей, которые царят в городах. Все золото мира не заменит здесь верного коня и острый клинок. И никто не властен над тобой в этом мире. Пока ты не повстречаешь других людей.
Они появились на краю горизонта, заметили Конана и сразу поскакали к нему. Он насчитал восемь всадников. Бежать было бессмысленно. Конан подготовил свое оружие, поставил заводную лошадь под левую руку, чтобы не мешала биться и прикрывала от нападения слева, и стал ждать. Можно было ведь и договориться…