Конан доел персики и принялся за виноград. Аль-Тифани смотрел на него злым взглядом, но голос его звучал ласково:
— У меня есть для тебя дело, которое не сможет исполнить никто другой,
— Я весь внимание, — с набитым ртом пробурчал Конан.
— Ты ко мне есть, что ли, пришел? — не выдержал Аль-Тифани
— А великий визирь думает, что дикого варвара каждый день так угощают?
— Ладно, слушай же. Власть нашего государя уже три года терпит неисчислимый ущерб от одного злобного мага, который подчинил себе изрядный кусок Кезанкийских предгорий. Жители провинции перестали платить налоги, по воле мага выстроили ему каменную башню, и справиться с этим мы не в состоянии.
— Разве армия Султанапура уже не в силах сокрушить захватчика? — искренне удивился Конан.
— Армия всегда готова встретиться в поле с любым врагом и победить его. Но это же колдун! Покажи ему… — велел визирь своему помощнику, безмолвно сидевшему в уголке. Тот откинул широкое полотнище, укрывавшее кучу каких-то вещей в углу комнаты. Конан подошел и увидел груду искореженных доспехов. Шлемы, проплавленные насквозь, панцири, покрытые толстым слоем окалины, скукожившиеся от страшного жара кожаные ремни и поддоспешники, все залито почерневшей кровью.
— Вот против этого наши воины бессильны, — сказал визирь. — Потому мы и не можем сокрушить проклятого мага и разнести его замок по камешкам. Не столь много погибших, но уцелевшие бегут, и невозможно их удержать. Даже децимация не помогает.
— Что такое децимация?
Казнь каждого десятого. Когда солдата посылают в атаку, он должен идти и сражаться. А трусость и бегство с поля боя грозят прочности всего государства. И наказываются беспощадно.
— Сурово. Но против мага следует использовать другого мага.
— А ты думаешь, что могущественные колдуны толпами ходят у нас по дорогам и только и ждут нанимателя? Как же! Которые ходят, те почти ничего и не умеют, кроме как выманивать деньги из казны непомерными обещаниями. А когда дело доходит до исполнения обещанного, начинают нести несусветный вздор. То им мандрагора недостаточно свежа, то звезды не с той стороны светят, то порошок лотоса выдохся, то девственницы были недостаточно скромны! Опустошили закрома султана хуже саранчи. А настоящие маги сидят в своих башнях и то ссылаются на гильдейское братство, то заняты своими делами сверх всякого разумения. Хотя подарки берут, ни один еще не отказался!
— Так значит, я должен буду с магом сразиться?!
— Конечно. А кто же еще?
— Это чтобы и меня в эту же кучу горелых доспехов положили? Для полноты картины?
— Ты, в самом деле, не понимаешь, или цену себе набиваешь? Эти солдаты погибли на поле боя. А ты можешь залезть в башню мага ночью, застать его врасплох, перебить его слуг и, если удастся, убить его самого. Никто не ждет, что ты будешь изображать из себя мишень для огненных стрел!
— Все равно. Я с магами достаточно сталкивался, чтобы ожидать от них любых пакостей. Влипну в магическую ловушку — и никакая ловкость не поможет!
— Послушай, меня тоже не интересует, чтобы ты пополнил коллекцию спаленных героев. Мне она и даром не нужна. Мне нужно, чтобы ты не погиб, а победил! В день перед твоей вылазкой мы начнем новое наступление, чтобы колдун отвлекся и "потратил свою магию днем. А ты пойдешь ночью. И дам я тебе особый амулет, который защищает владельца от чужой магии. И еще дам я тебе напарника. Он тоже по стенам хорошо ползает и ножи кидает отлично. Я его и готовил для налета на замок, но против тебя он слабоват. В ближнем бою его могут задавить, он не отобьется, как ты. Пойдете вдвоем, подстрахуете друг друга…
— Как часто маг может посылать огненные стрелы? — Конан перестал упираться и начал рассматривать деловые подробности.
— Одну за другой, — ответил визирь, заметивший колебания киммерийца и заметно оживившийся, — на счет «раз, два, три». Не чаще.
— А насколько быстро летят эти стрелы?
— На счет «раз, два» пролетают три сотни шагов,
— То есть внутри замка — практически мгновенно. Увернуться не успеть. Раз — и я уже зажарен!
— Так ты же не будешь стоять там столбом! Это он по войску не промахивался, а влет вряд ли попадет.
— Ну, хорошо, — сказал Конан. Он успокоился и, не торопясь, стал доедать виноград с блюда. — И какую же награду предложит мне великий визирь за столь неудобное задание?
— Если ты захочешь получить деньги и уйти, то тысячу золотых.
— Щедрая награда, — сказал Конан, — и при этом в разумных пределах, А то когда обещают золотые горы, обычно потом пытаются расплатиться острым железом.
— Понимаешь, киммериец, я предпочел бы, чтобы ты остался у меня на службе. Тысяча золотых — большие деньги, но они утекут от тебя, как вода. Или ты собираешься купить участок земли и пахать его до скончания своих дней? Если мы сможем победить мага, я сделаю тебя сотником гвардии султана, и у меня будет достаточно работы для тебя, чтобы ты мог довольно высоко подняться на военной службе и стать моим доверенным помощником. Я честен с тобой — наши аристократы слишком гордятся собой, привыкли к роскоши, не желают и не умеют делать дело. Старые связи, старая вражда, все это так мешает! Ты будешь независим от всех этих вещей. И тысяча золотых будет несоизмерима по сравнению с тем, что ты можешь иметь. У тебя будет дворец и слуги, золото и жены, все, что пожелаешь!
— Это хорошо, — протянул Конан. Он предполагал, что визирь умолчал о том, что человек без связей не будет ему соперником, что таким человеком легко пожертвовать, если дела пойдут не так, как замышлялись. Но пока он останется полезен визирю, тот будет выполнять обещанное. — Так когда же мы начнем?
— Так… Раз мы договорились, то сегодня я посылаю гонцов военачальникам, и у нас будет два дня, чтобы дать войскам собраться для вторжения в земли, подвластные магу. А пока ты будешь жить в моем дворце, слуги покажут тебе покои. Твои вещи уже там, я приказал забрать их с постоялого двора. И лошадь тоже.
После разговора с Аль-Тифани слуги провели Конана в предназначенные для него покои. Это оказалась большая комната, устеленная коврами и снабженная роскошным ложем под шелковым балдахином. Узкие высокие окна хорошо спасали от солнечных лучей, но вылезти через них было бы невозможно. И располагалась комната в одном из тупиковых коридоров дворца, а коридор от нее к лестнице проходил мимо зала, где постоянно толпились слуги, посыльные, стражники. Пройти мимо них незамеченным было невозможно. Не то чтобы Конан помышлял о бегстве, скорее он просто рассматривал возможные варианты, и ему не нравилось отсутствие запасных путей.
Визирь, конечно, легковерием и доверчивостью не страдает. Чего нет, того нет. В случае чего от него можно будет ожидать и кинжал в спину, и яд в бокале. Но пока что он предлагает такую работу, на которую действительно не пошлешь кого попало. Во всей армии султана не найдется много бойцов, которые пошли бы на такое дело. Равных киммерийцу действительно просто нет. А схватка покажет, кто чего стоит!
Конан перестал мучиться бесплодными размышлениями и, крикнув слуг, велел принести вина. Желание киммерийца было выполнено так, что было ясно, что его действительно принимают как почетного гостя, а не как неявного пленника. Не успел в коридорах замка смолкнуть звук повелительного возгласа, как в покои Конана одна за одной вошли четыре девушки, не отягощенные излишней одеждой, но несущие при этом кувшины с вином и подносы с едой, музыкальные инструменты и разноцветное опахало. В одну минуту низенький столик был накрыт, и одна из девушек, грациозно устроившись возле столика и наливая в большой кубок вино, преданно поинтересовалась:
— Повелитель желает усладиться музыкой и танцами?
Конан сел возле столика, крепко обнял красавицу и решительно произнес:
— Желает! Начинайте.
Остаток дня и половину ночи Конан провел в загуле, сполна вкушая плоды удовольствия из щедрых закромов великого визиря. Сотрясались полы от неистовой пляски киммерийца, опрометью бросались слуги на его призывные возгласы, а распорядитель дворца с уважением сказал, что варвар хорошо гуляет.