— Да, но на этот раз ты не сможешь мне противодействовать.
— Конечно, легко быть сильным и смелым, когда твой соперник связан и беспомощен.
— А я не стремлюсь к честному поединку. Меня вполне устроит просто победа.
— Так отчего же ты думаешь, что я стану тебе помогать?
— Можешь не помогать. Я и сам справлюсь. Только ты как предпочитаешь, чтобы я убил тебя как человека и освободил при этом душу, или отдал твою душу демонам? Или заключил в какой—нибудь артефакт?
— Убивать меня ты тоже уже убивал. Этот варвар, твой прислужник, и убил, я ничего не путаю?
Конана обидно резануло слово «прислужник», но он сдержался и не стал объяснять магу, кто он есть. Маг скоро умрет, и незачем реагировать на предсмертную болтовню глупца…
Косталис тем временем расспрашивал Азаликса о свойствах магического кувшина. Азаликс отвечал без охоты, но не имел другого выхода. Он понимал, что у Косталиса хватит знаний распорядиться его магическими предметами, однако если Косталис сделает ошибку, то Азаликсу от этого лучше не станет.
Наконец Косталис решил, что выяснил достаточно, и занялся принесенным кувшином. После произнесения нужных заклинаний над кувшином возникло призрачное облачко. Конана передернуло от отвращения.
— Ты можешь его уничтожить? — спросил он Косталиса.
— Не спеши, — ответил тот.
— Уничтожить? — изумился Азаликс. — Косталис, ладно, этот варвар может по недомыслию говорить всякие глупости, но ты—то должен понимать, какое могущество сейчас у тебя в руках?
— Мне достаточно обладать таким могуществом, которое позволит уничтожить и тебя, и этого призрака, — ответил Косталис.
— Ты же это не всерьез, Косталис? Призрак питается душами людей, но в руках мага он может излечить любую болезнь, обратить смерть, дать тебе силу и власть! Жизнь нечасто делает магам такие подарки, ты знаешь это!
— Знаю.
— Косталис, не слушай его, — угрожающе сказал Конан.
— Помолчи, киммериец, — рассердился Косталис. — Я сам сделаю выбор, и ты мне тут не советчик!
— Если ты сделаешь выбор в пользу призрака, я сам тебя убью!
— Если я сделаю этот выбор, убить меня будет невозможно! Не пугай меня, киммериец!
— Ты можешь… — начал было Азаликс, но Косталис прервал его, сказав Конану, чтобы он заткнул рот офирскому магу. Это Конан выполнил без пререканий и настолько добросовестно, что маг стал задыхаться.
— Расплатиться собственной душой за могущество, — бормотал Косталис, не обращая внимание на Азаликса, — зачем мне это надо? Пользоваться призраком, не для себя, по заказам? И будут в Коринфии жители сидеть по ночам за прочными запорами… Пока призрак жив, будет жить и Азаликс. А он уверен, что от этого могущества отказаться невозможно…
Косталис поднял жезл и начал произносить заклинание. Замычал сквозь кляп и задергался под веревками Азаликс, а призрак пробила светящаяся искра, в которую его быстро затянуло…
— Руби его, Конан, — крикнул Косталис, показывая на Азаликса.
Киммериец шагнул назад, освобождая место для удара, размахнулся и тут же растерянно опустил меч. С исчезновением призрака Азаликс осел бесформенной кучкой смердящей плоти, лишенной поддерживающей силы. Конан плюнул и отступил назад.
— Ну вот и все, — потерянно сказал Косталис, — можете радоваться.
Он поднял медный кувшин, перевернул его, потряс, медленно собрал свои амулеты и побрел прочь. Конан шел к старшинам Монстардиноса и думал о том, что очень скоро те начнут переговоры о мире с графом Тормезом. И что потом? Остаться в Монстардиносе? Стать сотником на границе и годами следить за слухами из соседних стран? И так всю жизнь? У него есть деньги, у него есть конь, у него есть меч, и весь мир лежит перед ним!..
— Косталис уничтожил и призрака, и мага, — сказал он Пардику. — Я уезжаю. Прощай.
Он сел на коня и послал его вперед. Сейчас в тылах офирской армии должны передвигаться мелкие отряды фуражиров и маркитантов, посыльных и мародеров. Это будет желанная добыча…