— Гребите, прах вас побери! — орал Конан, стремясь прекратить панику.
Варвар сразу смекнул, что необходимо скорее убираться из проклятых зарослей, если им дорога жизнь. Поэтому он неистово орудовал багром, использую всю силу своих мускулов и игнорируя впившуюся в него гусеницу. Насекомое сосало кровь, проникая все глубже под кожу, и причиняло невыносимую боль. Вместе с тем, любое промедление означало верную гибель.
— Прорываемся, иначе нас сожрут живьем!
Пример капитана вдохновил экипаж. Истерзанные пираты заработали веслами, и баркас понесся вперед.
Для команды «Ведьмы», вынырнувшей из тростников на открытую воду, мгновения растянулись в часы. Зато теперь люди могли отомстить своим обидчикам. Всех червяков извлекли и уничтожили. Некоторых пришлось вырезать с помощью ножей. Промыть раны не представлялось возможным, ведь вода за бортом несла смерть. Кроме отравившегося ею умер еще один человек. После битвы с зубастыми гусеницами парень скончался от обильной кровопотери.
Передохнув, разбойники вновь погребли к дереву. Широкий канал определенно тек в том направлении, и посему было решено никуда не сворачивать. Впервые подул легкий ветерок, пригнувший камыши по обеим сторонам заводи. Больше всего пиратам хотелось очутиться посреди Вилайета и забыть про это место, однако на их лицах читалось сомнение относительно такой перспективы. Члены экипажа, ощущавшие себя заживо похороненными посреди топи, с тревогой ожидали новых распоряжений капитана. Конан, напротив, не терял присутствие духа. Когда канал раздвоился, киммериец легко отыскал нужный проход. Несколько раз попадались участки редкого тростника, но обошлось без повторных атак насекомых.
В конечном итоге все вздохнули с облегчением, когда «Ведьма» выплыла на широкое водное пространство, окруженного бахромой камыша. Посреди заводи располагался песчаный остров, где и росло вожделенное дерево. Его размеры впечатляли. Громадный ствол своей толщиной превосходил половину длины баркаса. Под спускающимися к земле ветвями виднелись белесые навалы, которые морские разбойники поначалу приняли за обломившиеся высохшие сучья. Но едва судно немного приблизилось, корсары поняли свою ошибку.
Берег был сплошь покрыт костями, большими и малыми, похожими и не похожими на человеческие. Кучи останков, протянувшиеся от корней дерева до самой воды, принадлежали различным видам живых тварей. Птицы, рыбы, гады и даже какие-то неведомые создания (то, что летало, ходило, плавало или ползало) нашли здесь последний приют. У подчиненных Конана возникло желание бежать отсюда прочь с максимальной скоростью, ведь никто не знал, какие кары могут грозить им за излишнее любопытство. Некоторые отворачивались от такого зрелища. Йоркин шептал слова молитвы. И только один человек, способный вывести их из смертельно опасного лабиринта, похоже, не потерял самообладания.
В сущности варвара занимали другие вещи. Возле дерева стояла избушка, материалом для которой послужили те же белые кости, связанные речной травой. Правда, следов чьего-либо присутствия не наблюдалось, однако на песке киммериец приметил грубый плот. Кроме того, перед хижиной тлели угли, и над ними курился сизый дымок. Остров явно был обитаемым, хотя расстояние не позволяло рассмотреть детали. Но кому приспичило селиться в столь ужасных местах?
— Внимание, — Конан остерегался повышать голос. — Плывем к острову на веслах. Тут слишком глубоко, чтобы отталкиваться от дна баграми. Я должен исследовать вон ту хибару. Будьте готовые к немедленному отступлению по моему знаку.
Члены экипажа промолчали. Страх отбил у пиратов охоту спорить и пререкаться.
Вскоре «Ведьма», вспахав днищем песчаное мелководье, пристала под нависающими ветвями. Конан соскочил на берег и побрел к хижине. Топча сапогами хрупкие кости, он надеялся, что команда не бросит своего капитана. Первым делом варвар осмотрел дымящийся очаг и странную избушку снаружи, затем, поколебавшись, заглянул вовнутрь.
Помещение напоминало храм смерти после посещения его культовым божеством. Кровь полностью залила пол. У противоположной стены сидел пожилой мужчина. С каждым выдохом из рваной раны в боку толчками выплескивалась красная струя. Человек был пока жив, но агония вряд ли продлилась бы долго.