Они шагали, меся ногами жижу. Словоохотливый шемит объяснил Конану, что данная крепость построена на берегу Ильбарса и ежегодно оседает все глубже под собственным весом, поэтому подвалы обычно полны водой, а на самом нижнем ярусе есть канал, который соединен с рекой.
— У обоих вылетов имеются решетки, — сразу огорчил Вулпус спутника, видя оживленный интерес того. — Иногда уровень воды повышается настолько, что узники попросту тонут, особенно в период весеннего половодья.
Единственным источником света здешнего подземелья служили дыры на потолке, проделанные для вентиляции. Удивительно, но в нижней части попадались сухие ниши, где и обитало большинство заключенных.
— Теснота тут страшная, — рассказывал Вулпус. — Порой случается, что кого-то ночью придушат до смерти. Обычно не везет хворым. Некоторых мучают боли в костях и почти все погрызены.
— Крысами? — поинтересовался Конан, следуя за провожатым.
— Нет, крабам, — оглянувшись, бросил шемит. — Ночью твари выползают из канала и пробуют пожрать нас заживо. В такой сырости раны от клешней никак не хотят затягиваться. Слава богам, что крабы съедобны.
Конану удалось отыскать Иваноса, Фердинальда и Йоркина. Старый жрец валялся в бреду, но двое других бурно приветствовали своего бывшего командира. Кроме прочего среди массы дезертиров, грабителей и воров киммериец узнал нескольких знакомых пиратов из Красного Братства. Люди Конана слышали о прибытии пиратского флота, однако не чаяли встретить капитана здесь. Они гнили в темной дыре, надеясь лишь на то, что Братство их выкупит или обменяет на пленных туранцев. Не виделась им также перспектива быстрого побега. Остальные же узники, наоборот, возбужденно зашептались, подслушав разговор варвара с товарищами. Конан не планировал освобождать всех поголовно, но не торопился никого разубеждать в обратном.
Только простодушному Вулпусу показалось, что дело решено.
— Почему бы тебе не взять нас с собой, коли ты надумал бежать? — спросил он тихо. — Многим суждено завтра умереть, так помоги нам. Мы же будем драться за тебя и сейчас, и после, не жалея сил.
— Я подумаю… если вы поможете мне, — уклончиво сказал варвар и переменил тему: — Вот, например, караульные здоровы как быки. Я почувствовал их силу на собственной шкуре. Какова численность местной охраны?
— Охраны? Какой такой охраны? — хмыкнул шемит. — Ни один нормальный туранец не полезет в эту нору. Ты говоришь о старикашке Рондо и его прихвостнях? Они тоже узники, но узники доверенные, — он оглушительно захохотал и даже вывалился из скальной ниши. Раздался плеск воды. Мокрый Вулпус, прошипев ругательство, стал немного серьезнее: — Ублюдков всего шестеро, считая этого куска дерьма, начальника.
— За стариком числятся какие-то преступления?
— Спроси лучше, чего он не совершил, — Вулпус снова фыркнул однако более сдержанно. — Туранцы выделили ему ключи от камер и паршивый коридор, по которому тот имеет право лазить и ощущать себя королем. Помощники у него из бывших компаньонов. Наверное ты получил по хребту от них?
Пещера, где велась беседа, не была единственным казематом под зданием гарнизона, о чем Конан вскоре узнал. Внизу насчитывалось три подобных помещения, заполненных массой бедолаг. Зарешеченные входы ко всем трем камерам находились в подковообразном коридоре, где разрешалось ходить только людям Рондо. Винтовую лестницу наверх отделяла такая же решетка.
Киммериец выяснил, что его люди содержаться по разным камерам. Обмен сообщениями между ними был возможен, хоть и не прост. Заключенные перестукивались друг с другом через стены, выбирая наиболее тонкие места. Конана не посадили в среднюю камеру, поэтому переговоры с наиболее отдаленной заняли много времени.
Попытки установить связь продолжились до обеда. Тюремщики начали разносить еду. В каждую камеру они впихивали лохань с протухшей рыбой и несколько буханок заплесневелого хлеба. К счастью для больных и немощных питания хватало, поскольку тошнотворная снедь не пользовалась особым спросом у арестантов. Наиболее крепкие узники, которые первыми достигали корыта, не могли проглотить слишком много таких помоев.
Между тем, час экзекуции неумолимо приближался. Список развлечений выглядел солидно. Он включал выкалывание глаз, сажание на кол, сожжение заживо… Напоследок оставили самое занимательное: разрывание в клочья пирата Амру и его сподвижников. Столица просто сгорала от нетерпения.