Выбрать главу

Человечек быстро и осторожно пробирался сквозь толпу к воротам рынка. Конан молча следовал за ним, пока они не достигли пустого переулка. Здесь одним мягким прыжком он настиг маленького антильца, который пискнул, словно испуганная мышь, когда тяжёлая рука Конана сильно сжала его щуплое плечо. Конан легко парировал удар тонкого, словно иголка, кинжала из обсидиана, который неожиданно вылетел из прозрачного утреннего воздуха, нацеленный рукой человечка. Он схватил антильца за запястье и все крепче сжимал его руку, пока узкое лезвие со звоном не выпало на грязные булыжники мостовой.

Маленький вор со страхом и любопытством поднял глаза на гиганта в капюшоне и мантии из перьев, и тогда Конан прохрипел на ломаном антильском языке:

— Веди меня к королю воров, или я сломаю тебе руку!

Наконец-то ему подфартила кость в этой опасной игре. Как и во всех городах, в великом Птаукане должен был быть свой подпольный преступный мир. А если человек находится не в ладах с правителями, он всегда может рассчитывать на хороший прием в вездесущей гильдии воров!

13. Воры Птаукана

Из мрака отдалённых измерений Являются исчадья Зла, Однако распахнувший эти двери Сам погибает, если Жизнь ушла. Видения Эпимшпреуса

Конан следовал за своим пленником по извилистым улочкам в самые затхлые районы старого города. Здесь, среди осыпающихся стен и покосившихся дверей, селились бездомные бродяги и грязные нищие. Неряшливые накрашенные проститутки по пояс высовывались из окон, чтобы отбить у соперниц случайного прохожего.

Только когда они проникли в эти трущобы, Конан начал сознавать, насколько древним был этот город. Здесь каменные ступени и съезды, вытоптанные ногами бесчисленных поколений, были изношены и седлообразно выгибались к середине. Стены из прочного камня были гладко отполированы прикосновениями миллионов плеч. За долгие годы ветра и дожди разрушили большую часть кладки, превратив дома в массивы рассыпающихся развалин. Давно покинутые и населённые одними отбросами общества, многие строения частично рухнули. В этой древнейшей части города часто целые кварталы лежали грудами пыльных обломков. Меж развороченных булыжников мостовой прорезалась чахлая трава, а тощие деревья раскинули костлявые ветки среди неразберихи заброшенных и буйно заросших садов и двориков. Но если для местных обитателей появление облаченного в платье из перьев священника-колдуна на этих потрепанных временем улицах и было необычным, то ни один из них ничем не выразил своего удивления. Когда, увлекаемый словно на буксире маленьким вором с острыми, как у ласки, чертами лица, Конан проходил мимо, кто-нибудь лишь изредка поднимал на него светящийся вялым любопытством взгляд. Похоже, в этой части Птаукана вошло в обычай никогда не обращать внимания на действия окружающих, что, по-видимому, являлось здесь первым законом выживания. Без сомнения, это был квартал воров, где буйно процветало беззаконие.

Только когда они приблизились к самому сердцу воровских владений, Конан понял, что все это время за его передвижением внимательно следили. Они проходили по кривому, как вендская сабля, переулку между опасно покосившимися и осьтающимися стенами, когда впереди появились две дюжие фигуры, вооружённые увесистыми дубинками и сзади тут же возникла другая пара здоровенных типов. Эти люди, по антильским меркам, были как на подбор стройны и сильны и почти полностью наги, за исключением каких-то грязных передников из латаной кожи. Остановив на Конане холодный мрачный взгляд тёмных глаз, они неторопливо приближались с обеих сторон к месту, где стоял вместе со своим пленником киммериец.

Конан отпустил плечо вора и положил ладонь на рукоять меча, скрытого под одеждой. Маленький человечек отскочил на шаг, повернулся и осыпал его градом ругательств, выплевывая слова слишком быстро, чтобы Конан мог разобрать их смысл.

— Он загреб меня после того, как я вытащил немного золотого песка из ящика хатупеновой лавки, — закричал маленький вор. — Я понятия не имею, какого дьявола ему здесь нужно, но...

— Расслабься Итзра, — прорычал один из громил. — Мы сейчас узнаем, что ему нужно.

И, быстро приблизившись к незнакомцу, он поднял свою обитую медными пластинами дубинку.

Конан рассмеялся и ловко отбросил назад одеяние из перьев. Его широкий меч со свистом вылетел из ножен. Громилы остановились, как будто внезапно наскочили на невидимую стену. Однако Конану показалось, что они сделали это не только из простого страха.