Он удовлетворенно хмыкнул. Мгновенно тысячи ближайших к нему светящихся червеобразных существ погасли, оставив на стене широкую полосу непроницаемого мрака. Конан замер на месте, выжидая, и скоро маленькие зеленоватые светлячки снова начали испускать сначала совсем слабое, а потом все усиливающееся сияние, пока опять не достигли прежней устойчивой яркости. Очевидно, внезапный звук испугал этих светящихся червяков, и они погасили свои фонари.
Свет был очень кстати, но теперь Конан ясно осознавал, что он, вероятно, сильно отклонился от намеченного маршрута. Убегая от крыс, он выбирал наиболее удобную для продвижения дорогу и опрометчиво сбился с пути, который так тщательно пытался запечатлеть в своей памяти, просиживая над картами в покоях короля воров Метемфока. Не было никакой надежды найти потерянную нить прежней дороги. Даже если бы Конану удалось каким-то образом подняться вверх по течению реки, он мог вновь встретиться там с дикой стаей гигантских крыс, которые, верно, рыскали сейчас где-нибудь неподалеку. А теперь у него не было даже меча для защиты от этих кровожадных грызунов.
Конан вновь принялся исследовать просторную пещеру. То здесь, то там поднимались титанических размеров сталагмиты, которые почти касались свисающих сверху сталактитов, а иногда соединялись с ними, образуя необъятных размеров столбы. Они напоминали Конану колонны древних храмов, построенных для поклонения сумрачным богам подземного мира. В сравнении с огромными размерами этих каменных образований даже его гигантская фигура казалась карликовой.
Теперь, когда голод уже не донимал его так сильно, Конан принялся подыскивать себе оружие более эффективное, чем обычный кинжал. И хотя это было надежное оружие весьма внушительных размеров, Конан чувствовал, что ему необходимо что-нибудь подлиннее. Ведь даже среди вездесущих воров Птаукана никто не знал, каких ещё безымянных обитателей подземного мира доведется встретить киммерийцу во время странствий сквозь эти мрачные туннели.
Сталагмиты, попадавшиеся ему на пути, имели округлую форму, с тупыми концами и совсем не подходили Конану, которому нужно было что-нибудь поизящнее, наподобие копья. Наконец он нашёл то, что искал. Подняв известняковую глыбу весом не меньше двадцати фунтов, Конан размахнулся и с силой ударил рукоятью кинжала по заостренному стволу сравнительно тонкого сталактита. Известковый нарост надломился, и Конан отбросил свое орудие, чтобы поймать падающий сталактит. При гулком звуке удара каменной дубины об пол в пещере воцарилась кромешная темнота, но вскоре светящиеся гусеницы снова достигли прежней яркости и вокруг разлился их бледный зеленоватый свет.
Конан взвесил в руке свое новое оружие. Это было четырехфутовое каменное древко, с одного конца толщиной с запястье руки, а с другого — сужающееся до тонкого острия. И хотя оно не обладало остротой копья, во все ещё могучих руках Конана это каменное образование служило серьезным оружием, которым он мог проткнуть врага. Или же, схватив сталактит за тонкий конец, Конан мог орудовать им, как дубиной, хотя прочность материала, из которого состояло это новое орудие, вызывала у него серьезные опасения. Его также можно было бросать, как дротик, на короткое расстояние.
Вооруженный таким образом, Конан почувствовал новый прилив уверенности и теперь готов был противостоять даже безымянным ужасным существам этого погруженного в вечную тьму мира. Осторожно он снова принялся исследовать огромный грот, пытаясь двигаться в том направлении, где сгущающийся мрак свидетельствовал, что пещера простирается в эту сторону глубже всего.
По мере продвижения вперёд стены грота начали сужаться и потолок опустился ниже. Светящихся червей стало меньше, и в почти непроницаемой темноте Конан вынужден был удвоить осторожность. Теперь он двигался очень медленно, тщательно ощупывая дорогу впереди обломком сталактита, чтобы не попасть в какой-нибудь провал. Опасное положение. Один неудачный шаг — и он, не успев даже осознать происшедшего, соскользнет в один из глубоких каменных колодцев.