Группа остановилась перед массивными воротами из чистого золота. Высотой в добрых пятьдесят футов, они поражали своими размерами и красотой. Загадочные знаки обрамляли их поверхность, на которой были изображены драконы, герои и колдуны гирканских легенд.
Ардашир рукояткой меча ударил в золотой гонг, висевший прямо перед воротами. В ответ огромные створки начали раскрываться, шепот множества людей достиг ушей Конана.
Тронный зал был больше любого другого, виденного ранее Конаном. Роскошь государственных палат Офира и Немедии, резные залы Асгарда и Ванахейма не шли ни в какие сравнения с этим помещением. Гигантские мраморные колонны поддерживали крышу, уходившую в небо. Громадное количество факелов, ламп, канделябров освещало дорогие портьеры, гобелены, занавеси. Позади трона виднелись окна из цветного стекла, закрытые перед наступлением ночи. Блестящая толпа придворных заполняла зал. Собравшихся было около тысячи. Среди них можно было увидеть: немедийцев - в кафтанах и кожаных сапогах; офирцев - в волнистых накидках; приземистых черноволосых шемитов - в шелковых одеждах; ренегатов из зуагиров; вендийцев - в выпуклых тюрбанах и тонких одеждах; представителей варварских черных королевств знойного юго-запада. Одинокий рыжеволосый воин далекого Севера, одетый в черную тунику, угрюмо смотрел перед собой, сжимая сильными руками рукоятку обоюдоострого меча. Некоторые присутствующие оказались здесь, спасаясь от гнева своих правителей, другие были просто предателями, часть являлась послами. Ненасытное сердце короля Ездигерда никогда не было удовлетворено размерами своей быстро растущей империи. Кроме военного вторжения для увеличения ее размеров он использовал и много окольных путей.
Золотые трубы прогремели в зале. Толпа гостей посторонилась - и небольшая группа с Конаном во главе снова пришла в движение.
Около трона располагалась небольшая кучка оживленно переговаривающихся людей. На Конана смотрели с любопытством. Да и он сейчас с любопытством приглядывался к тому, кто восседал на тропе. С этим восточным демоном он сражался в течение нескольких лет - и как предводитель зуагиров, и как адмирал пиратов Вилайета, и как главарь горцев Химелии, и как вожак мунган. Но еще ни разу он не встречался со своим непримиримым врагом лицом к лицу.
Он даже не заметил, как глаза рыжеволосого северянина широко раскрылись в изумлении. Взгляд этого воина неотрывно следил за киммерийцем, когда тот приближался к трону.
Король Ездигерд был смуглым гигантом с короткой черной бородой и тонким жестоким ртом. Хотя невоздержанность туранского двора наложила па него свой отпечаток, он был сильным человеком с огромными мускулами и большим запасом жизненных сил. Блестящий стратег и ненасытный грабитель, Ездигерд более чем вдвое расширил свою империю, доставшуюся ему от предшественника Илдиза. Он выжимал дань из городов-государств Бритунии и восточного Шема. Его блестящие наездники громили армии таких далеких стран, как Стигия и Гиперборея. Хитрый король Заморы, Митридат, уничтожив укрепления своих пограничных городов и пресмыкаясь перед завоевателем, с трудом удерживался на своем троне.
Одетый в роскошные, шитые золотом одежды, король развалился на троне с обманчивым благодушием отдыхающей пантеры. Справа от него сидела женщина. Конан почувствовал, как закипела его кровь. Тэнери! Ее прекрасное тело было облачено в открытую одежду знатной туранской дамы. Бриллиантовая заколка сверкала в черных волосах. Глаза с триумфом смотрели на связанную фигуру пленника. Она засмеялась вместе с окружавшими трон придворными, восторгаясь жестокой шуткой короля.
Группа остановилась перед троном. В глазах Ездигерда светился нескрываемый триумф. Наконец-то он изловил человека, который убивал его солдат, жег его города и топил его корабли. Страшное желание отомстить горело в сердце тирана, хотя внешне он держался спокойно. Охранники опустились на колени, уткнувшись в мраморный пол. Конан небрежно кивнул. Его взгляд пылал холодным пламенем, варвар стоял независимо и прямо смотрел королю в глаза. Каждая клетка его тела демонстрировала презрение и бросала вызов королю. Даже в одной набедренной повязке он излучал покоряющую власть. Шепот о его легендарных битвах и подвигах то и дело пробегал по блестящей толпе. Многие из присутствующих в своих далеких странах знали варвара под другими именами.
Ардашир, стоя на коленях, изо всех сил тянул конец веревки, пытаясь согнуть киммерийца в поклоне. Черная ярость была написана на его лице, когда он видел, с каким презрением варвар относится к этикету двора. Ардашир тянул ожесточенно, стягивая петлю на шее Конана. Но, против его ожидания, пленник стоял твердо, как скала. Мощные мышцы на его шее надулись от напряжения. Затем Конан вдруг резко нагнулся и тотчас выпрямился снова, потянув веревку на себя. Ардашир упал с колен и с грохотом растянулся на мраморном полу.
- Туранский пес! - голос Конана загремел, подобно грому. - Ты ведешь войну с помощью женщины. Можешь ли ты сам держать меч в руках?! Я покажу тебе тогда, как сражается настоящий человек!
В течение своей короткой речи Конан расслабил мускулы, и веревка повисла свободно. Легким движением он поймал конец веревки и освободил правую руку. Затем так же быстро освободил и левую. Ардашир в это время поднялся с пола и попытался ударить Конана саблей. Конан ухватил поудобнее бревно и опустил его на голову туранского офицера. Тот дернулся и затих. Остальные стояли без движения, словно зачарованные магической силой варвара.
Конан оценил обстановку и моментально воспользовался паузой. Он ударил в лицо одного из охранников. Обливаясь кровью, человек полетел на пол. Не мешкая, Конан швырнул бревно в толпу ближайших от него охранников, уже вынимавших оружие.
Затем быстрый и гибкий, как леопард, Конан прыгнул вперед и выхватил саблю из рук лежавшего без сознания Ардашира. Несколько придворных попытались преградить путь рвущемуся к трону киммерийцу, но он легко прорвался через заслон, оставив позади несколько трупов. Варвар взбежал на возвышение. Когда Конан приблизился, король уже встал и встретил киммерийца стремительным ударом сабли. Бриллианты сверкнули на ее рукоятке, когда Ездигерд парировал удар Конана, целившегося ему в голову. Удар был настолько силен, что сабля короля сломалась. Лезвие Конана рассекло многочисленные складки его белоснежного тюрбана, разрубило драгоценные украшения и остановилось, оставив вмятину на металлическом шлеме, который Ездигерд всегда носил под тюрбаном. Хотя удар был недостаточно точным, чтобы раскроить череп, он все-таки оглушил короля и отбросил его назад. Ездигерд упал на трон и опрокинул его. Король и трон покатились по ступенькам прямо на группу спешивших на помощь охранников, расстроив их атаку. Конаном овладела горячка битвы, он попытался добить короля, но верные руки уже унесли самодержца. Со всех сторон мечи, копья стали теснить почти безоружного варвара.
Но сабля Конана буквально смела смертоносную сеть стали вокруг. Варвар превзошел себя в мастерстве рукопашного. боя. Несмотря на пребывание в темнице и долгое действие наркотика, киммериец горел жаждой жизни. Если ему и суждено погибнуть, то он умрет с оружием в руке, смеясь и убивая, воздвигнув себе постамент из трупов в зале Героев. Он кружился в неистовом танце смерти. Молниеносные удары сыпались на его врагов. Одни валились на пол с развороченными внутренностями, другим сабля пробивала броню, пронзая сердце. Конан производил самое настоящее опустошение. Могучий, как лев, он в одно мгновение очистил от солдат и придворных возвышение для трона - и нападавшим пришлось отступить, исключая разве тех, кто грудой лежал на полу.
Одна только ошеломленная Тэнери осталась сидеть в своем кресле. Громко смеясь, Конан сорвал с нее сверкающую диадему, а женщину безжалостно швырнул в толпу, окружавшую трон.