Довольно откинувшись, наблюдал Тахарка за всем, что творилось вокруг. Ел и пил он в меру. И ни с одной из услужливых девиц ни разу не уединялся. Эти грубые радости были не для него. Более изысканные удовольствия были ему по нутру. На столе появились кости. Теперь ситуацией управлял великий и коварный случай. И это приятно щекотало нервы. Тахарка решил выждать. Он вступит в игру позже, с трезвой головой, и, глядишь, удача улыбнется ему.
Заметив хозяина постоялого двора, Тахарка пригласил его присоединиться к пирующим.
— Давайте к нам, приятель! Почтите нашу скромную компанию своим присутствием. Пусть слуги покрутятся одни, а вы заслужили отдых!
Хозяин словно только этого и ждал. Тяжело охнув, он с видимым удовольствием опустился на стул, вытянул затекшие ноги и налил себе вина.
— И то верно. Кручусь целыми днями. Все время на ногах. Уже мозоли натер, ублажая посетителей. — Он отпил вина и довольно вздохнул. Рыжая широкая борода лопатой лежала на его груди, почти достигая толстого живота.
Еще не старый, хозяин "Райского приюта" был совершенно лыс, а где-то поверх толстых щек гнездились маленькие глазки. К губам его, казалось, приклеилась добродушная улыбка, неизменный атрибут его профессии.
— Вы довольны, мой господин? Шепните только, и вам будет предоставлено все, что в моих силах. Любое ваше желание — закон для меня.
— Вы очень любезны. Скажите-ка, не намечается ли на сегодня гладиаторский бой?
— Конечно! Раб одного из местных купцов — отличный боец. А как раз сегодня прибыл караван из Заморы, так есть там один, который жаждет поиграть мускулами. Интересная схватка может получиться!
— Значит, всего лишь один бой? — уточнил Тахарка.
— Увы, так. Оказались бы вы здесь пару лет назад! Какой вечер мог бы я вам устроить, — десять боев подряд! Переводятся постепенно люди, способные оценить настоящую мужскую забаву. Не пошли нам на пользу бесконечные военные передряги последних лет… — Хозяин сокрушенно покачал головой.
Оба молча выпили, как бы удрученные современным падением нравов. Потом хозяин вкрадчиво продолжил:
— Обещали мне прислать из Зингары быка да тигра из Гиркании. Но когда это еще будет…
— Да-а… Не слишком хорошо идут тут у вас дела, — протянул Тахарка. — Бой между рабами от случая к случаю, ну, или если кто сам захочет силами померяться. Нельзя сказать, чтобы твое дело было поставлено на широкую ногу. А ведь подобные забавы требуют серьезного подхода и тщательной подготовки, как, например, к этому подходят на юге или востоке.
— Да, прежде и у нас так было… Бойцов-гладиаторов даже в специальных школах готовили. Мой отец рассказывал, что только в Кротоне их было три. И каждое такое заведение могло похвастаться десятком-двумя профессиональных бойцов, так-то… А теперь… Обходимся малым. Два-три боя в неделю. Большего мы себе не можем позволить.
— А что, бьются до смерти?
— Еще бы! — Казалось, хозяин был оскорблен в лучших своих чувствах. — Времена, конечно, не те, но мы все же стараемся соответствовать.
Тогда Тахарка осторожно закинул удочку:
— Ну, а если бы нашелся человек, организовавший надежную поставку бойцов, скажем, столько, чтоб каждый вечер можно было устраивать пять—шесть боев. Как тебе нравится эта мысль?
Почесывая кудрявую бороду, хозяин задумался.
— Отличная идея! Из четырех городских караван—сараев мой самый большой. Гладиаторские бои будут привлекать внимание приезжих. Да у меня от постояльцев отбою не будет! Они просто и не сунутся в другие места. Сейчас еще только начало сезона. Если вы добудете для меня приличных бойцов, то через три месяца мы смогли бы поделить хороший барыш.
— Слышу разумную речь! Думаю, мы поладим, приятель!
— Только вот что я вам скажу, это должны быть настоящие бойцы, а не какая-то там трясущаяся от страха дохлятина. Хорошая схватка — это мощный напор и бесстрашие. Если из ран захлещет кровища, а гладиатор все равно готов биться до последнего, — на такой бой и посмотреть приятно. За трусливых и слабых гладиаторов публика нам самим шею свернет.
— В этом положись на меня, — заверил Тахарка. — Тут я кое-то понимаю. Буду поставлять самых отборных. За билеты назначим плату. Если дело пойдет в гору, поднимем цены. Зрители станут заключать пари, а мы — принимать ставки… Знаешь, это пахнет хорошими деньгами!
Еще некоторое время они беседовали, обсуждали детали будущего совместного дела, наконец, договорившись, видимо, окончательно, скрепили сделку рукопожатием. И хозяин постоялого двора, довольный, вернулся к своим обязанностям.
Аксандриас, который все это время почтительно прислушивался к беседе Тахарки и хозяина постоялого двора, счел возможным заговорить:
— Начальник, похоже, вы придумали отличную штуку, но тут есть кое-какие проблемы.
— А именно?
— Например, предстоящие затраты.
— Объяснял же я тебе как-то, что самый дешевый товар — живой товар.
— Так-то оно так. Но среди рабов настоящий боевой азарт встречается редко. Это и понятно. Воинственный дух надо в них поддерживать, а стоит это недешево. Предположим, нам удастся раздобыть пленников в тех местах, где недавно шла война. Так ведь придется их сторожить, чтоб не сбежали, кормить, чтоб не обессилели, да еще и тренировать, чтоб были в форме. Как мы все это устроим? О своих людях тоже нельзя забывать.
— Своим-то что может в этом деле не понравиться?
— Да как же!.. — Аксандриас пытался получше донести до начальника свои сомненья. — Это… это же почти что честный способ заработать!
Тахарка улыбнулся, хотя улыбка больше походила на гримасу. При этом обнажились его зубы, в некоторые из которых были вставлены драгоценные камни.
— Не беспокойся, мой дальновидный друг! Наше дело не погрешит избытком честности. Мы потратим мало, а получим много. — В это время раздался шум и громкие приветственные крики. — Ну, вот и сегодняшние бойцы. Пойдем посмотрим, а потом обсудим, что к чему.
Два громилы-тренера вели на цепях своих подопечных. На обоих гладиаторах были металлические ошейники. Именно к ним и крепились цепи. Толпа, через которую они шли, бесновалась от восторга. Вот они приблизились к месту сражения. Ошейники были сняты. Соперники ступили на арену, которая находилась чуть ниже уровня пола. Распорядитель боя выкрикнул имена гладиаторов, и зрители начали поспешно заключать пари. Один из бойцов был смугл, как Тахарка. Другой — светлокожий северянин. На них были надеты кожаные шлемы и набедренные повязки. Руки от запястий до локтей были обмотаны кожаными ремнями. Перчатки, укрепленные с наружной стороны металлическими пластинами, были снабжены, кроме того, в области костяшек пальцев шипами примерно в три дюйма длиной.
Публика продолжала беситься. Кто-то уже бросал на арену деньги.
— Ставлю на северянина двадцать! — проорал Вольф, брат Гюнтера.
— Принято! — отозвался Тахарка.
Пари он заключил, только чтобы поддержать компанию. На самом деле интерес для него представляли только те игры, в которых он сам устанавливал правила. Его не волновала возможность проигрыша. Это все пустяки. Позже, во время игры в кости, когда его подельники будут пьяны и невнимательны, с помощью двух-трех махинаций он вернет свое с лихвой.
Гладиаторы замерли друг против друга в боевых стойках. Гладкие бронзовые шипы на перчатках отражали свет факелов. Прозвучал сигнал к началу схватки, и бойцы двинулись друг к другу.
Инициативу взял южанин. Его мощные удары градом сыпались на противника. Северянин проявлял выдержку. Ударов он не наносил, а только прикрывался обмотанными ремнями руками. И вскорости руки его уже казались сплошной большой раной. Зато голову свою он защищал отлично. И вообще все серьезные удары исправно отражал. Между тем южанин уже начал задыхаться и сдавать прямо на глазах. Руки его в тяжелых бронзовых перчатках еле двигались. Вот тогда северянин и бросился в атаку. Шипы на его перчатках в клочья раздирали грудь темнокожего. Кровь хлестала потоком. Теперь у южанина не хватало сил на защиту. Сначала он открыл живот, в который немедленно последовал удар северянина. Южанин согнулся и открыл голову. Мгновенно в незащищенное место последовал жуткий удар, и бронзовые шипы вонзились в челюсть и щеку.