- Я знаю, - спокойно сказала она. - Я знала с самого начала, что ты не сможешь взять меня с собой.
- Разве мое присутствие не убеждает тебя, что я сдержу свою клятву? Я убью Аманара и освобожу тебя.
- Нет! - вскрикнула она. - Аманар слишком могуществен. Ты потеряешь жизнь и ничего не достигнешь. Я освобождаю тебя от твоей клятвы, Конан. Покинь эти горы и забудь, что ты давал мне ее.
- Ты не можешь меня освободить от данного мною слова, потому что я дал его не тебе, а богам, - возразил он спокойно. - И я сам не освобождаю себя от него, потому что я поклялся своей жизнью.
- Тогда ты умрешь! Но я буду молить богов, чтобы ты все же нашел хоть какую-то возможность. Пожалуйста, уходи теперь, Конан. Я должна ждать здесь возвращения Аманара, и я не хочу, чтобы ты видел меня такой.
Красивая девушка опустила голову, и беззвучное рыдание сотрясло ее.
- Я сдержу слово! - скрипнул зубами Конан. Он почти хотел, чтобы волшебник появился в тот момент, когда он покидал покой.
Глава двадцать первая
Приближаясь к лагерю, Конан слышал громкий смех, вопли и крики бандитов. Он остановился в круге света и ошеломленно осмотрелся по сторонам. Попойка, подобной которой он давно уже не видел, шла полным ходом. Остроносый Реза двумя руками держал огромный кусок жареного мяса и вонзил в него зубы. Абериус, шатаясь, прошел мимо него. Он откинул голову назад и влил содержимое хрустального кубка в свою глотку. Большая часть вина текла по его груди, но он хохотал и швырнул драгоценный сосуд на скалистую землю, так что он разлетелся на осколки. Ордо размахивал палашом, держа его в одной руке, и золотым бокалом - в другой и орал, обращаясь к луне, развеселую песенку. Все пели или смеялись, ели или пили, как кому хотелось, рыгали, вытирали жирные пальцы о штаны и вливали в себя дорогое аквилонское вино так, словно это было грошовое испанское пойло, которым пичкают местные шинкари.
Пробираясь между кутилами, к Конану приближались Карела и Аманар. Она держала хрустальный бокал с видом светской дамы, однако ее походка была уже не очень уверенной, и длинная рука волшебника лежала на ее узких плечах. Аманар откинул ее багряный плащ, так что его длинные когтистые пальцы по-хозяйски гладили ее шелковистую кожу. Конан подумал о Велите, и его охватили ярость и отвращение, но ему пришлось взять себя в руки, потому что подвески все еще были недосягаемы.
- Мы уже спрашивали себя, где же ты, - сказала рыжая. - Посмотри только, сколько славных вещей принес нам Аманар! Это быстро вывело моих псов из скверного настроения.
Темные глаза Аманара были бездонны.
- Здесь даже светлым днем ничего не видно, Конан из Киммерии, и никому не пришло бы в голову бродить здесь такой черной ночью. Что такого интересного ты увидел в этом мраке?
- Этой ночью парни так раздули костры, что стало слишком жарко для моей северной крови, - ответил Конан. Он смотрел, как длинные пальцы мнут плечо Карелы. - Это все-таки плечо, магистр, - сказал он резче, чем требовала осторожность, - а не хлебный мякиш.
Карела смущенно взглянула, а Аманар рассмеялся.
- Горячая кровь молодости. Сколько тебе лет, киммериец? - Он не убрал руки.
- Почти девятнадцать, - ответил Конан гордо, и почти сразу разозлился, когда заметил, как изменилось выражение лица Карелы. Нечто подобное он замечал и у других женщин - у женщин, которые воображали, что мужчина только тогда мужчина, когда ему уже немало лет.
- Почти девятнадцать! - Аманар захлебнулся смехом. - Совсем еще молокосос, несмотря на все твои мускулы. Рыжий Ястреб, грабительница караванов, ограбила колыбель!
Карела стряхнула руку мага. Ее зеленые глаза засветились опасным светом.
- Мальчишка-варвар, - пробормотала она. И громким голосом добавила: Я совсем выпустила из виду ваше предложение, Аманар. Я принимаю его.
- Отлично. - Волшебник удовлетворенно улыбнулся. Он потер щеку золотым посохом и задумчиво посмотрел на Конана. - А ты, юный киммериец, который охотно гуляет в темноте? Несмотря на твою молодость, я делаю предложение и тебе, потому что полагаю, что ты хорошо владеешь своим ремеслом.
Конан вынудил себя улыбнуться.
- Я хотел бы еще немного времени на размышления. В один или два дня как вы нам и предлагали - я дам вам ответ.
Аманар кивнул.
- Хорошо; киммериец. В один или два дня твое будущее решится. - Его глаза с красными точками обратились к Кареле и стали нежными, отчего у Конана мурашки пошли по коже. - Да, моя драгоценная Карела завтра придет ко мне в замок - без молодого киммерийца, само собой разумеется, потому что он еще ничего не решил. Нам нужно будет приватно побеседовать о моих планах касательно тебя.
Конану нестерпимо хотелось ударить его кулаком в темное лицо, но вместо этого он только и сказал:
- Вероятно, вы могли бы рассказать об этих планах нам всем. Это могло бы повлиять на мое решение и, вероятно, на решение многих.
Взгляд Карелы оценивающе бродил от одного к другому, но теперь она пожала плечами и обратила глаза наверх.
- Мои псы будут делать то, что я им прикажу, киммериец!
Внезапно смех и пение замерли в лагере, и медленно опустилась тишина. Конан искал причины этой перемены и увидел на краю светового пятна Ситу. Он прижимал к своей широкой груди мощную секиру. Красные глаза слабо светились, когда его взгляд скользил по людям у огней, которые беспокойно перемещались или хватались за оружие в ножнах. С'тарра растянул безгубый рот над клыками в улыбке - или в издевательской ухмылке?
- Сита! - резко крикнул Аманар.
Не глядя по сторонам, с'тарра зашагал через лагерь и упал перед волшебником на колени. Нетерпеливый жест его господина вынудил его подняться на ноги и что-то прошептать ему на ухо.
Конан не мог ни слышать того, что сообщил ему слуга, ни видеть лица Аманара, но скрежет ногтей по посоху выдал его. Киммериец понял, что ему не понравилось то, что он услышал. Талбор, подумал он тотчас. Аманар сделал с'тарра знак замолчать и повернулся к Кареле.
- Мне, к сожалению, нужно возвращаться, - сказал он. - Неотложное дело требует моего присутствия.
- Я надеюсь, ничего серьезного, - сказала она.
- Не особенно значительное, - уверил ее волшебник, но его губы сложились в узкую щель в короткой черной бороде. - Я жду тебя утром. Спокойной ночи.