– Какая жуткая чаша, – содрогнулся секретарь. – Она очень древняя и вряд ли священна. Кто видел металл, подобный этому? Он кажется прочнее, чем аквилонская сталь. Посмотрите, в некоторых местах сосуд разъеден, видна ржавчина. Грязь, набившаяся в углубления письмен, пахнет в точности как земля в глубоких пещерах. А здесь – здесь, на крышке! – Промеро указал дрожащим пальцем. – Вы можете сказать, что это?
Деметрио склонился ниже, пытаясь лучше рассмотреть узор.
– Похоже на корону, – пробормотал он.
– Нет! – вскричал Промеро. – Я предупреждал Каллиана, но он не хотел меня слушать! Змея, кусающая себя за хвост, – знак Сета, Древнего Змея, бога Стигии! Эта чаша чересчур старинная, и вряд ли ее отливали человеческие руки, нет, скорее она реликт тех времен, когда Сет еще бродил по лику земли в человеческом обличье. Может быть, племя, вышедшее из его чресел, хранило кости своих царей в сосудах вроде этого.
– И ты хочешь сказать, что эти сгнившие кости поднялись, удушили Каллиана Публико и затем отправились по своим делам?
– Но тот, кто нашел в чаше последний приют, мог быть и не человеком, – пугливо прошептал секретарь. – Какой человек поместился бы здесь?
Деметрио выругался.
– Если гибель Каллиана не на совести Конана, то убийца и сейчас находится в здании музея. Дионус и Арус, вы останетесь здесь, со мной, и вы, трое задержанных, тоже. Остальным обыскать дом! Убийца – если он успел уйти, прежде чем Арус обнаружил труп, – мог выбраться только тем путем, каким проник сюда Конан, а в таком случае варвар встретил бы его, если, конечно, он говорит правду.
– Я никого здесь не видел, кроме этого пса, – проворчал Конан и ткнул пальцем в сторону Аруса.
– Конечно, потому ты и есть убийца! – сказал Дионус. – Мы зря теряем время, но для соблюдения всех формальностей устроим обыск. И если никого не найдем, я обещаю спалить тебя на медленном огне. Ты хоть знаешь наши законы, дикарь черноволосый? Погубивший простолюдина отправляется на рудники, за убийство купца полагается виселица, а тот, кто прикончил знатного человека, приговаривается к сожжению.
Вместо ответа Конан по-волчьи оскалил зубы.
Начался обыск. Те, кто остался в комнате, слышали шаги у себя над головой, топот по лестнице, грохот передвигаемой мебели, хлопанье дверей, отрывистые голоса – стражники перекликались, осматривая комнаты.
– Конан, ты знаешь, что тебя ждет, если они никого не найдут?
– Я не убивал его! – рявкнул киммериец. – Я проломил бы ему череп, если бы он нашел меня здесь, но я увидел его в первый раз, когда он уже был мертв.
– Но кто-то же направил тебя сюда, поручив что-то украсть для него, – рассудительно возразил Деметрио. – Молчание делает тебя подозреваемым. Одного факта твоего присутствия уже достаточно, дабы отправить тебя на рудники на десять лет, независимо от того, будет доказана вина или нет. Если чистосердечно и правдиво расскажешь все, что знаешь, то по меньшей мере не окажешься на колу.
– Нет, – упрямо возразил варвар. – Я пришел сюда украсть заморийский бриллиантовый кубок. Один человек дал мне план замка и показал, где я смогу найти драгоценность. Она хранится вон там, в углублении в полу, под медной статуей шемитского бога.
– Верно, – воскликнул Промеро. – Я думал, не более полудюжины человек во всем мире знают об этом тайнике.
– А достав кубок, – насмешливо заметил Дионус, – ты бы, конечно, тут же отнес его тому, кто заказал кражу?
Синие глаза засверкали опасным огнем.
– Я же не собака, – проворчал варвар. – Я держу слово.
– Кто прислал тебя сюда? – строго спросил Деметрио.
Конан угрюмо молчал.
Стражники один за другим возвращались после обыска.
– В доме никто не прячется, – заявили они. – Мы перерыли все. Нашли люк в потолке, через который вломился варвар, и засов, разрубленный пополам. Если бы кто-то удрал этим путем, его бы заметили рядом с домом. Не говоря уже о том, что ему пришлось бы поставить друг на друга несколько столов и стульев. Мог ли он уйти из дома не через ворота и еще до того, как Арус обошел здание?
– Нет, – ответил Деметрио. – Дверь была заперта изнутри, а ключей, которыми можно отпереть замок, всего лишь два. Один у Аруса, а второй все еще на поясе Каллиана Публико.
Один из стражников вдруг сказал:
– Кажется, я видел веревку, которой воспользовался убийца.