Вскоре бой принял самый обычный характер: дикая мешанина сверкающей и лязгающей стали, кричащие или стонущие люди, извивающиеся от боли или лежащие спокойно тела. Конану стало казаться, что число противников никак не уменьшается, что сраженные мечом разбойники вновь встают и вступают в бой.
Неожиданно он понял, что таким обилием противников он обязан тому, что Райна и ее люди перекрыли выход из коридора. Теперь этот узкий проход оказался западней для всех, кто успел попасть туда. Разбойники, решив, что это их последний шанс, наседали на Конана, рассчитывая, сразив его, вырваться из образовавшейся ловушки.
Это добавило Киммерийцу грязной работы, схожей с кровавой работой мясника. Когда все закончилось, он, словно проснувшись после долгого кошмарного сна, увидел, что стоит посреди тропы, в крови с ног до головы, от кончика меча до подошв сапог, а земля вокруг него представляет жуткую мозаику из кровавых луж и изуродованных трупов.
Когда возбуждение боя немного улеглось, он обратил внимание, что уцелевшие в бою солдаты охраны каравана стараются держаться от него подальше. Один из стрелков даже не снимал лука с плеча, хотя и не делал попыток натянуть тетиву. Другой, темнолицый бородатый детина, все время повторял какой-то жест — видимо, суеверное средство уберечься от дурного глаза, — как бы говоря про себя:.
— Райна! — закричал Конан. Крик, вырвавшийся из его глотки, напоминал рев разбуженного медведя.
Киммериец сообразил, что его участие в бою было похоже на вмешательство легендарного Эйзира Неистового. Неудивительно, что даже те, кому он только что помог, были настороже.
— Райна!
На этот раз имя было произнесено на языке, более похожем на человеческий. Охрана узнала его и в удивлении уставилась на кричавшего. Носившая это имя тоже поняла, что позвали именно ее, но разглядеть кричавшего не могла: под шлемом ее лицо было залито кровью. Стараясь прочистить глаза, она усиленно хмурила брови и отчаянно пыталась вспомнить, кому мог принадлежать этот голос, похожий на рык.
Конан рассмеялся. Он почти слышал, как в ее голове прокручивалось:
— Райна Боссонская, — сказал Конан уже чуть спокойнее, — я — Конан из Киммерии. Клянусь тебе в этом всеми богами моего народа и всем, чем пожелаешь.
Конечно, он мог бы много о чем вспомнить, что отмело бы всякие вопросы о том, кем он ей когда-то был, но… Конан вовсе не был уверен, что ей понравятся такие воспоминания средь бела дня, на виду у ее подчиненных.
Брови Райны слегка приподнялись, а затем, вздрогнув, перестали хмуриться. Ее губы тоже вздрогнули перед тем, как расплыться в улыбке. Одним движением она вложила меч в ножны, спрыгнула с седла и подбежала по окровавленной земле к Конану.
— Конан? Ты? — В голосе чувствовались одновременно радость и удивление.
— У меня нет брата-близнеца, насколько я знаю, и ни одному из волшебников еще не удавалось создать что-либо похожее на мою физиономию. Тебе остается только поверить, что перед тобой — я, собственной персоной.
— О великий Митра!
На мгновение Конану показалось, что Райна готова упасть в обморок. Он поднял руку, чтобы поддержать ее, избавив от такого позора. Такая слабость повлекла бы, несомненно, снижение послушания со стороны подчиненных. Увидев их не в пылу боя, он понял, что это — компания здоровенных мужиков, которые вовсе не с готовностью выполняют приказы женщины. Вернее сказать, они бы ни за что не подчинились никакой женщине. Но Райна была не просто женщиной. Даже Конан ничуть не удивился, увидев ее во главе своего собственного отряда охраны менее чем через два года после того, как они расстались в Туране, где она была рядовым бойцом другого отряда.
А вот чему можно было бы по-настоящему удивиться, так тому, что их пути вновь пересеклись здесь, в этой глуши, на этой окраине мира, гордо называвшей себя Пограничным Королевством. Но удивляйся не удивляйся — а они здесь, и надо принимать это как должное.
Райна сумела справиться со своими чувствами. Подойдя к Конану, она легким движением дернула за локон его черной шевелюры:
— Видят боги, чертовски рада тебя снова видеть. К тому же я, да и все мы очень тебе обязаны. Клянусь, я найду способ…
— Рассчитаться за долг? — переспросил Конан с ухмылкой. Но, вспомнив об ее авторитете, он понизил голос и серьезно сказал: — Лучшей платой будет, если ты поторопишь своих людей и мы отправимся в путь, подальше от этого места.
Конан в нескольких словах описал свои действия по ту сторону отрога, умолчав, правда, о первоначальном намерении присоединиться к нападавшим бандитам.
— Пожалуй, ты прав. Пора убираться отсюда. Если у этих несчастных есть дружки, то те, кто успел смыться, наверняка пожалуются им на свои неудачи. А мы здесь — не в лучшем месте и не в лучшей форме для приема гостей.
Райна подтянулась, став как будто на целую ладонь выше ростом, и Конан готов был поспорить, что увидел, как ее глаза вспыхнули, будто два ярких светильника. Когда она, взглянув на своих солдат, выпалила с десяток приказаний, они бросились выполнять их с такой скоростью, словно сам бог войны стоял перед ними.
Конан решил, что ему меньше нужно беспокоиться об авторитете Райны в ее отряде, а больше позаботиться о своей репутации. Конечно, Райна даст всем понять, кто он, но дело в том, что многие в южных странах не знали киммерийцев. Встречались и такие недоумки, которые пытались сделать вид, что не знают, кто перед ними и как себя следует вести.
Видя, что Райна крепко держит дело в своих руках, Конан влез на склон и вернулся, притащив тело главаря и оружие сраженных им противников.
— Не стоит оставлять здесь то, что может подобрать какой-нибудь шутник вроде этих, — сказал он, кивая на трупы бандитов и кладя оружие на землю. Райна кивнула и, не говоря ни слова, вопросительно посмотрела на тело главаря шайки.
— Он у них вроде как за пахана был, — сказал Конан, — тут неподалеку есть разрушенный замок, а у его подножия — общественная виселица. Думаю, она знакома всем в округе. Подвесим его там, пусть поработает объявлением; думаю, его шестерки поостерегутся соваться к нам еще раз.
Райна кивнула:
— Ты всегда был сообразительней, чем положено в твои годы.
Конан рассмеялся:
— Тебя послушаешь, так я — вообще зеленый мальчишка.
— Нет, уж точно не мальчишка. — И в ее глазах и в голосе появилось что-то, от чего кровь у Конана закипела в венах.
А через секунду она вновь была командиром отряда охраны, приказывающим своим людям выделить мула или приготовить носилки, чтобы нести тело главаря.
Конан стоял в стороне и улыбался. Обещание было дано и принято. Теперь им нужно только дождаться темноты и остаться вдвоем.
Глава 3
Несколько воинов из отряда Райны собрались было отправиться в погоню за ускользнувшими бандитами.
— Мы уж позаботимся, чтобы они своим дружкам ничего не рассказали, если тут у них есть кто поблизости, — сказал один из нетерпеливых преследователей.
— А потом и поживимся кое-чем из того, что было награблено в других караванах их дружками, я правильно понимаю? — Райна говорила улыбаясь, но ее голос был так же тверд, как камень, на котором она сидела.
— А что, почему бы и нет, госпожа.
— Отлично. Хотя ты и не умен, но, по крайней мере, честен. Так пусть до тебя дойдет: мы сегодня потеряли четверых убитыми, еще шестеро — тяжело ранены. Нет никакого смысла разделять наши силы, шатаясь по лесу, который противник, безусловно, знает как свои пять пальцев.
Охранник выслушал выговор, пожал плечами, улыбнулся и принялся подтягивать сбрую одного из вьючных мулов.
Будь Конан где-нибудь в хорошей харчевне, он бы еще сидел за столом, когда караван уже отправился в дорогу. Так как они шли уже знакомой Конану дорогой к разрушенному замку и деревне с виселицей. Киммериец поехал впереди каравана. Райна ехала в центре, достаточно далеко, чтобы Конану пришло в голову обменяться с ней какой-нибудь фривольной фразой.