Конан крикнул Джамалю:
— Тут за нами, оказывается, следят. — Затем, обернувшись к девушке, он спросил: — Ты из какого племени?
Перестав вырываться, пленница гневно взглянула на киммерийца изумрудными глазами и с достоинством ответила:
— Я — Шания, дочь Шафа Караза, вождя козгаров, властелина этих гор! Он тебя насадит на копье и изжарит на костре перед всем племенем за то, что ты посмел поднять на меня руку!
— Интересно, почему это дочь вождя шляется по горам одна, без охраны?
— Никто не посмеет прикоснуться ко мне. Когда я выхожу на охоту, другие охотники стараются обходить эти места стороной, чтобы не помешать мне и не вызвать гнев отца. Слушай, ты, туранский пес! Отпусти меня немедленно!
Она вновь попыталась сбросить железные тиски со своих рук, но безуспешно.
— Отпущу, красотка, только не сейчас. Ты послужишь нам отличным пропуском для безопасного возвращения в Самарру. Поедешь со мной на лошади, и лучше сиди смирно, а не то — остаток пути проделаешь связанной и с кляпом во рту.
— Скотина! — крикнула она, но, увидев в глазах незнакомца решимость в точности выполнить обещанное, сказала: — Ладно, я выполню то, что ты требуешь. Но мой тебе совет: не вздумай когда-нибудь еще оказаться на земле козгаров!
— Каких-то два часа назад твои соплеменники окружили нас. Да только ваши лучники и в здоровенный валун не попадут. Один Джамаль запросто уложит дюжину таких стрелков раньше, чем они подберутся к нам. Ладно, хватит об этом. Нам нужно возвращаться домой, да побыстрее. Напоминаю: сидеть тихо, и не вздумай без спросу открыть рот. Кляп вставить — секундное дело.
Губы девушки скривились, она едва удержалась, чтобы не вылить на своего похитителя гневные проклятия.
— Как поедем? — поинтересовался Джамаль.
— Назад возвращаться не стоит. Не по душе мне прикрываться заложницей. Лучше отпустим ее, как только доберемся до безопасного места. А сейчас поедем на юг, к дороге на Тарму, потом через Туманные Горы по перевалу Бханбар. Так мы через два дня уже будем в Самарре.
Девушка неожиданно обернулась, глядя на Конана округлившимися от страха глазами:
— Идиот! Тебе что, жить надоело? Только самоубийца может сунуться в Туманные Горы. Это территория Народа Вершин, оттуда еще никто не возвращался. А сам Народ Вершин лишь однажды спустился со своих гор во времена вашего короля Ангарзеба, который послал в Туманные Горы отряд, чтобы восстановить контроль над погребениями древних туранцев в горах. Народ Вершин наголову разбил тогда всю туранскую армию при помощи колдовских чар и неведомых чудовищ. Это земля ужаса и смерти. Не вздумай ехать туда!
Выслушав все это, Конан спокойно ответил:
— Ох уж мне эти сказки про демонов и чудовищ. Болтовня. Зато это кратчайший путь. Будем надеяться, что твои родственнички, если они так боятся этих мест, не сунутся за нами. А мне неохота на гауптвахте сидеть за опоздание. Чем быстрей доберемся до своих, тем лучше.
Киммериец направил своего коня дальше — вверх по ущелью. Единственным звуком, нарушавшим мертвую тишину вокруг, был цокот копыт двух коней.
— Проклятый туман! Он гуще, чем кобылье молоко! — воскликнул Джамаль.
Действительно, путники видели тропу лишь на два шага вперед. Лошади шли бок о бок, часто останавливаясь, продвигаясь вперед осторожными шагами. Время от времени в разрывах тумана вырисовывались отвесные склоны обрывов и огромные черные скалы.
Зрение, слух и обоняние Конана были напряжены до предела. В одной руке у него поблескивала обнаженная сабля, другой он крепко держал пленницу. Напрягая взгляд, киммериец старался воспользоваться любым разрывом в пелене тумана, чтобы рассмотреть дорогу хотя бы на лишний шаг вперед.
Неожиданно крик Шании заставил их остановиться. Девушка откинулась назад, прижимаясь к груди Конана и показывая рукой куда-то в сторону.
— Там что-то шевелится! Я видела только что! Это не человек!
Конан внимательно всмотрелся в туманную мглу, но, ничего не увидев, пожал плечами и с чуть преувеличенным спокойствием в голосе сказал:
— Чего может бояться храбрая дочь вождя козгаров?
Но, проехав еще несколько шагов, киммериец и его спутники вздрогнули при виде представшего их глазам зрелища.
Чуть покачиваясь в воздухе, на двух местах висел человеческий скелет. Побелевшие кости были связаны между собой обрывками веревок и кожаных ремней. Череп лежал на земле, зияя пустыми глазницами и огромной, как от удара топором, дырой на макушке.
В этот миг тишину разорвал какой-то непередаваемый звук: сначала он напоминал демонический смех, переходящий в гневное рычание и заканчивающийся жалобным воем. Девушка задрожала и, повернувшись к Конану, заметила: