— Буду искать новую работу. Я Азан, сын Вологаса, и пользуюсь доброй славой — хоть и не такой верзила, как ты. А ты не знаешь, где здесь нужда в наемных воинах?
Конан покачал головой:
— Я недавно прибыл в Шадизар и нахожусь в том же положении, что и ты. Говорят, туранцы вербуют наемников в Аграпуре. А вот и нужный мне человек.
Конан допил вино, поднялся и возвратился к прилавку, где лысый мужчина с толстым животом сменил смуглокожую хозяйку.
— Привет, Тигранес! — сказал Конан.
Лысый толстяк, просияв, воскликнул было: «Ко..», — но киммериец остановил его протестующим жестом.
— Меня зовут Ниун, — предупредил он. — Не забывай, пожалуйста. Как поживаешь, друг? Когда мы с тобой расставались, макушка твоя была еще прикрыта волосами.
— Увы, в этой жизни все преходяще, друг. Давно ли ты в Шадизаре? Где остановился? Как нашел меня?
— Отвечу по порядку, — улыбнулся Конан. — Но прежде найдем местечко, где можно поговорить без свидетелей.
— Да, ты прав. Атосса!
Женщина вновь заняла место за буфетной стойкой. Тигранес, сжав локоть Конана, провел его в заднюю комнату, отгороженную занавеской.
— Других отдельных комнат в доме нет, — пояснил Тигранес, разливая по кубкам вино. — А теперь расскажи мне о себе. Что ты делал в последние несколько лет?
— Служил солдатом в Туране, но мне пришлось поспешно убраться оттуда.
Хозяин таверны хохотнул.
— Узнаю тебя, дружище Конан, — то есть, я хотел сказать, Ниун.
— Где ты остановился?
— В гостинице Эриака, в районе трущоб. Я расспрашивал всех о тебе, и мне сказали, как тебя найти.
— Чем ты сейчас занят?
— Ищу для себя подходящее дело, законное или любое другое. Если тебе нужен скупщик краденого, на меня не рассчитывай. Когда меня арестовали, я отдал все, что имел, до последней копейки. Только так и удалось избегнуть виселицы.
Тигранес многозначительно взглянул на занавеску, закрывавшую дверной проем. Конан покачал головой:
— Нет уж, полуголодная жизнь мне надоела. Но я был солдатом и участвовал в походе из Шахпура в Кхитай, мне бы подыскать что-нибудь в этом роде.
— Кстати, вчера сюда приходили туранцы, — вспомнил Тигранес. — Задавали много вопросов. Они разыскивали человека, по описанию похожего на тебя, и с ним какую-то женщину. Это имеет к тебе отношение?
— И да и нет. Как выглядели эти туранцы?
— Старший коренастый, широкоплечий, с седой бородой. Зовут его Парвез. С ним несколько человек селян и охрана из гвардейцев короля Митридата. Наш король, очевидно, помогает ему в поисках.
— Парвеза я знаю, — сказал Конан. — Это дипломат короля Илдиза. Шайка заморийцев похитила любимую жену Илдиза, и король жаждет ее возвращения. Я к этой проделке не имею никакого отношения, но туранцы меня подозревают. Похоже, мне надо поживей убираться из Шадизара.
— И это не единственная причина, — заметил Тигранес. — Власти еще не забыли твоих похождений, несмотря на то, что миновало несколько лет. Внешность тебя выдает, как ты там себя ни называй.
Тигранес, прищурившись, взглянул на Конана, и в его маленьких поросячьих глазках засветился огонек алчности.
— Наверное, я поеду в… — начал было Конан, но, почуяв недоброе, замолчал. По опыту он знал, что чувство чести у обитателей трущоб — явление столь же редкое, как птичье молоко. — Впрочем, не знаю, — с деланной небрежностью сказал Конан. — Я пробуду здесь несколько дней, прежде чем решу, куда ехать. К тебе я вскоре опять загляну.
Грубовато посмеиваясь, чтобы Тигранес не заметил его подозрений, Конан вышел из «Золотого дракона» и вернулся в гостиницу Эриака. Но вместо того чтобы отправиться спать, он разбудил хозяина, расплатился за постой и вывел Имира из конюшни. Рассвет он встретил далеко от города, на дороге, ведущей в Йезуд.
На следующее утро Тигранес, который мучился бессонницей, размышляя, как ему поступить, отправился в ближайшую караулку стражников. Он рассказал сержанту, что небезызвестный Конан, который разыскивается заморийскими властями за множество совершенных им преступлений и которого ищут всюду посланники из Турана, находится сейчас в гостинице Эриака.
Но когда сержант с отрядом стражников вторгся в гостиницу, ему сообщили, что Конан несколько часов назад уехал неизвестно куда. Тигранес, вместо платы за донос, был наказан кнутом, поскольку запоздал со своей вестью. Потирая синяки, он вернулся к себе домой. Как это ни нелепо, Тигранес призвал проклятия на голову киммерийца, виня его в своих злоключениях.