— Потерпи, любимый, потерпи еще немного, — преданно прошептала она. — Все будет хорошо…
— Ну нет, больше я терпеть не намерен! — рявкнул киммериец, понявший королеву иначе. — Довольно терпел я карлика и его прихвостней! Пора с ними кончать, как я погляжу!
— Не двигайся, государь, мне трудно тебя оперировать, — молвил Хадрат, весь в поту от напряжения.
— Делай свое дело, жрец, да по-быстрому. Надоело здесь лежать…
Хадрат обиженно отвернулся, продолжая возиться с раной короля. Рана была тяжелая и странная — подобной Хадрату ни разу еще не встречалось. Операция длилась уже почти час. Все это время жрец изучал рану, ковырялся в ней ножом и промывал исцеляющими снадобьями — но причину поражения выяснить по-прежнему не мог. Конан стоически терпел физическую боль; боль поражения донимала его куда больше.
— Совсем озверел карлик, — посетовал генерал Просперо. — Почти семь тысяч убитых! Ради чего эти злодеи устроили в Тарантии такую бойню?
— Ты полагаешь, что Тезиас жив? — задумчиво спросила Зенобия.
— А разве нет? Неужели можно поверить, что этот негодяй Джейк на самом деле убил Великую Душу?! Карлика не так-то просто убить. Вон Конан сколько пытался, и ничего не вышло. Так с чего бы этому негодяю удалось то, что не удалось самому государю?
— Я согласен с Просперо, — сказал генерал Паллантид. — И зачем узурпатору убивать своего хозяина? Они всегда были заодно. Наверное, карлик снова хочет одурачить нас, чтобы возвратить свою Книгу Судеб. Он хочет, чтобы мы поверили, будто он мертв. А потом, когда мы поверим, заявится и сотворит свое черное дело! Я считаю, узурпатор по-прежнему служит ему.
— Но людей убивать-то зачем? — молвил Конан. — Все вы знаете, я достаточно пообщался с карликом, и у меня нет причин любить его. Я сражался с ним, когда мог и сколько мог. И готов сражаться впредь, пока один из нас не отправится на Серые Равнины. Но одного у Тезиаса отнять нельзя: он не жаждет крови. Он хочет казаться лучше всех этих злобных чернокнижников с их мерзкими обрядами и нечестивыми чарами. Он радуется, когда ему удастся перехитрить своего врага. Не могу представить, чтобы он отдал приказ Джейку убивать моих аквилонцев!
— Времена меняются, — философски заметил Паллантид.
— Нет, все равно не верю.
— Если Джейк действует по своей воле, хуже это для нас или лучше? — вопросила Зенобия.
— Лучше! — убежденно сказал Конан. — Если карлик мертв, во что действительно трудно поверить, но если все же предположить, что Тезиас мертв, тогда двойник больше не сможет прибегать к помощи магии. Ведь он не колдун.
— О чем ты говоришь, дорогой! Как это — не колдун? Разве могут обычные люди управлять этими ужасными черными демонами? Разве под силу нам, простым смертным, убить за несколько минут тысячи людей в разных частях большого города? Нет, они колдуны, могущественные колдуны!
Конан рассмеялся и взял в руку лазерный бластер, который передал Публио.
Зенобия в ужасе воскликнула:
— Что ты делаешь?! Отложи прочь нечестивое оружие! Спаси нас, Митра, от козней Зла! — И она сотворила знак, отвращающий демонов.
Просперо тоже тревожно посмотрел на короля и сказал:
— Не связывался бы ты с этой штукой, государь. От колдовства добра не жди. Один лишь Пресветлый ведает, какая нечистая магия убивает людей посредством этой штуки.
В ответ Конан снова усмехнулся, прицелился и нажал на курок. Из узкого дула вырвался малиновый луч. В то же мгновение громадный бронзовый светильник, один из многих, висевших на потолке, рухнул вниз. Просперо и Зенобия в страхе вскочили со своих мест. Паллантид, прикованный к постели, только испуганно застонал. Однако мудрый Хадрат, внимательно посмотрев на упавший светильник, лишь многозначительно хмыкнул.
— Скажете, я колдун? — саркастически спросил Конан.
— Зря ты это сделал, государь, — сокрушенно молвил Просперо. — Ни к чему воину это колдовское оружие. Чтобы убивать на расстоянии, у нас есть луки и арбалеты.
— Король прав, — не отвлекаясь от своих манипуляций, вмешался Хадрат. — В этой штуковине нет ничего волшебного. Как она действует, я понять не могу, но скажу твердо; любой может стрелять из этой штуки. И она, как нетрудно убедиться, сильнее наших луков и арбалетов. Попробуй ты, генерал.
— Ни за что, — покачал головой пуантенец. — Я но верю, что это обычное оружие. Откуда, скажите, появляется этот луч? А где он теперь? Нет, ни к чему нам эта штука! — убежденно заметил Просперо. — Она нас до добра не доведет.