«Эпимитей/Эпимитрей» (в первом варианте «Феникса» этот персонаж именовался Эпимитей): «Прометей был одним из титанов, представителей расы гигантов, населявшей землю до сотворения человека. Именно ему и его брату Эпимитею выпала задача создать человека и снабдить его и всех прочих животных способностями, необходимыми для выживания».
«Гиперборея»: «Северная часть земли якобы была населена счастливым народом, именовавшимся гиперборейцами, который жил в вечном блаженстве за высокими горами, пещеры которых посылали пронизывающие порывы северного ветра, приносившие холод народу Эллады (Греции). Их страна была недоступна ни по суше, ни по морю. Они не знали болезней и старости, тягот и войн».
«Гиркания»: «…не в меньшей степени персонаж, чем принц Гиркании…»
«Бритуния и пикты»: «…история Британии, принесенная с противоположного берега Франции, который, под названием Бритуния, был в основном населен уроженцами Британии, которые время от времени перебирались туда, вытесненные из своей собственной страны набегами пиктов и шотландцев». (Конечно, Говард прекрасно знал о пиктах еще до того, как читал Булфинча.)
«Стигия»: как таковая, несколько раз.
«Тот-амон»: «Египтяне считали высшим божеством Амо-на, впоследствии названного Зевсом, или Юпитером Аммо-ном». (Имя «Тот» у Булфинча не встречается.)
«Беотийские/Боссонийские походы»: «Беотийские походы» использовались в первом варианте: «Флот и армия собрались в порту Аулич в Беотии».
«Замора»: как «Зумара».
Второй законченный Говардом рассказ о Конане, «Дочь ледяного исполина», позаимствовал еще больше имен у Булфинча. Идея сюжета, вероятно, возникла у Говарда, когда он писал «Феникса на мече», что можно понять по упоминаниям о днях, проведенных Конаном среди ваниров и асиров, появившимся в этом рассказе:
«Асгард и Ванахейм.— Просперо окинул взглядом карту,— Клянусь Митрой, я почти поверил, что это сказочные страны».
Конан хищно улыбнулся и невольно ощупал многочисленные шрамы на чисто выбритом лице.
«Клянусь Митрой, если бы ты провел свою юность у северных границ Киммерии, ты бы понял, что они вовсе не сказочные! Асгард яежи?п на севере, а Ванахейм на северо-западе от Киммерии, и вдоль границ идет постоянная война. Люди эти высокие, светлокожие и голубоглазые, они похожи языком и внешностью, если не считать того, что у ваниров волом желтые, а у асиров рыжие. Они большие любители эля и драк. Весь день дерутся и пьют эль, а всю мочь ревут дикие песни. Их главный бог — ледяной исполин Имир, и у них нет общего короля, по у каждого племени есть свой вождь».
Конан хищно улыбнулся и невольно ощупал многочисленные шрамы на чисто выбритом лице.
«Клянусь Митрой, если бы ты провел свою юность у северных границ Киммерии, ты бы понял, что они вовсе не сказочные! Асгард лежит на севере, а Ванахейм на северо-западе от Киммерии, и вдоль границ идет постоянная война. Люди эти высокие, светлокожие и голубоглазые, они похожи языком и внешностью, если не считать того, что у ваниров волосы желтые, а у асиров рыжие. Они большие любители эля и драк. Весь день дерутся и пьют эль, а всю ночь ревут дикие песни. Их главный бог — ледяной исполин Имир, и у них нет общего короля, но у каждого племени есть свой вождь».
Следующие имена и названия можно найти как в рассказе Говарда, так и у Булфинча: Асгард, Ванахейм, Имир, Хорса, Хеймдаль, Браги и даже Ледяные гиганты. В то время как Говард уже написал немало рассказов, где упоминаются северные персонажи, в данном случае влияние чувствуется не только в отношении имен: основы сюжета «Дочери ледяного исполина» можно целиком найти у Булфинча. Атали, дочь ледяного исполина у Говарда, обязана Аталанте у Булфинча не только своим именем:
Невинной причиной для столь великой скорби стала дева, чье лицо было чересчур мальчишеским для девушки, но слишком девичьим для юноши. Судьба ее была предсказана, и слова эти таковы: «Аталанта, не выходи замуж; замужество погубит тебя». Придя в ужас от слов оракула, она бежала прочь от общества мужчин и посвятила себя искусству бега. Всем своим ухажерам (коих было у нее множество) она ставила условие, которое, как правило, избавляло ее от преследования: «Я буду добычей того, кто победит меня в беге; но смерть должна стать наказанием для любого, кто попытается, но проиграет». Несмотря на столь жесткое условие, некоторые пытались. (Булфинч.)
Говард объединил эту базовую идею с еще одной переработанной легендой Булфинча, о Дафне и Аполлоне, но поменял их ролями. Хотя Аполлон был богом, а Дафна — смертной, Говард сделал Атали богиней, а Конана смертным. В оригинале Купидон пустил в Аполлона стрелу, пробудившую в нем любовь к Дафне. Говард сохранил идею об обезумевшем от любви Аполлоне (вернее, обезумевшем от страсти Конане), который преследовал девушку, пока она не обратилась за помощью к своему богу-отцу:
Аполлон любил ее, и страстно желал заполучить. [...] Он всюду следовал за ней. Она убегала от него быстрее ветра и ни на мгновение не уступала его мольбам. [...] Нимфа бежала дальше, оставив не услышанными его просьбы. И даже на бегу очаровывала его. Ветер развевал одежды, и ее распущенные волосы свободно ниспадали. Бог потерял терпение, видя, что все у говоры отвергаются, и, подгоняемый Купидоном, пустился следом за ней. Казалось, будто гончая преследует зайца, раскрыв пасть с готовностью схватить добычу, но жертва постоянно от нее ускользает. Так бежали бог и дева — он на крыльях любви, она на крыльях страха. Но преследователь, однако, более быстр и нагоняет ее, его тяжелое дыхание касается ее волос. Ее силы начинают иссякать, и, готовая упасть, она взывает к своему отцу, речному богу: «Помоги мне, Пеней! Пусть земля расступится и поглотит меня, или пусть изменится мая внешность, навлекшая на .меня эту опасность...» (Булфинч; сравните со словами Говарда: «О мой отец, спаси меня!»)
Судя по всему, Говард говорил Кларку Эштону Смиту правду, когда писал: «Эпизод рождался за эпизодом столь быстро, что я едва за ними поспевал. В течение недель я только и делал, что писал про приключения Конана». После того как Говард послал «Феникса на мече» и «Дочь ледяного исполина» Фэрнсуорту Райту в начале марта 1932 г., он даже не стал ждать, примут их или отвергнут, прежде чем начать очередной рассказ — «Бог из чаши».
Для «Бога из чаши» потребовалось три черновика, прежде чем результат удовлетворил Говарда. На этот раз Говард, вероятно, позаимствовал имена и названия из «Жизнеописаний» Плутарха, некоторые из них уже были упомянуты в перечне имен и стран, подготовленном Говардом, когда он писал «Феникса на мече». Сравните имена из Плутарха с их эквивалентами в рассказе Говарда: Эйнарус (Энарус), Деметриус (Деметрио — Говард ошибочно использовал Деметриуса трижды в первом черновике рассказа), Постумиус (Постумо), Дион (Дионус), Ареус (Арус), Девкалион (Девкалион на странице с заметками, Каллиан [Note3 - Публико] в рассказе) и Петинус (как [Note4 - Азтриас] Петаниус). Действие рассказа происходит в Нумалии (у Плутарха упоминается Нумантия), а Паллиано-ва дорога, несомненно, соответствует Аппиевой дороге. Как и в случае с «Фениксом», судя по всему, «влияние» ограничено заимствованием данных имен.
Говард писал эти рассказы очень быстро, один за другим, и его список имен и стран успел устареть. Вероятно, ощущая потенциал нового цикла, Говард начал писать эссе, ставшее известным как «Хайборийская эра». Потребовалось четыре последовательных варианта, прежде чем он удовлетворился результатом. Начавшись с короткого двухстраничного наброска, оно вскоре развилось в произведение на 8000 слов.
За многие годы широко распространилась идея, что Говард сначала написал «Хайборийскую эру», а уже потом рассказы. И родилась она, несомненно, по причине собственных амбициозных слов Говарда: «Когда несколько лет назад я начал писать рассказы о Конане, я подготовил «историю» его эпохи и людей того времени, чтобы придать ему и его сагам ощущение реальности».
Нет никаких сомнений, что у Говарда имелись определенные мысли насчет того, каким должен стать его Хайборийский мир, но никаких попыток систематизации не делалось, пока не были написаны первые три рассказа. Страна Зингара и море Вилайет (Внутреннее море) появились в первом варианте, Офин и Гундерланд — во втором, а Коринфия, Аргос, Офир и Туран — в третьем. Тогда же были подготовлены две очень похожие карты, а также краткие «Заметки о различных народах Хайборийской эры».