Выбрать главу

Едва над горизонтом показалось солнце, чудище поспешило в свое подземное логово. Каменная дверь с глухим стуком закрылась.

Конан и его спутники, все это время лежавшие на дне овражка, направились к лагерю. Аквилонцы, приготовившиеся к последнему бою, встретили их радостными криками.

Часть имущества сгорела во время ночного пожара. От стрел стигийцев погибло несколько десятков воинов. Раненых же было куда больше.

Конан и Паллантид приказали своим воинам изловить коней и верблюдов, бродивших вокруг лагеря, и собрать брошенный стигийцами скарб. Армия готовилась к новому походу.

Белый Друид, так и не выпускавший из рук Сердце Ахримана, занялся исследованием духовного плана. Очнувшись от транса, он сообщил Конану, что Тот-Амон покинул Нептху и направился на юго-восток, в таинственное царство Зимбабве.

Армия была готова к выступлению. Рыцарские латы были заменены на легкие кольчуги, не обременявшие низкорослых стигийских лошадок своим весом. Части воинов пришлось пересесть на верблюдов.

Конан тоже сел на верблюда, обхватив его передний горб ногами.

— Еще бы я не знал, как это делается! — довольно посмеивался он. — Кто как не я командовал кочевниками Зуагира! Если с верблюдом обходиться по-доброму, он и коня переплюнет.

Прищурившись, он посмотрел на затянутый белесой дымкой горизонт. Сидевший в своей повозке Дивиатрикс блаженно улыбался. Он вновь был пьян.

— И все же Владыки Света нас не оставили, король! — громко воскликнул друид и, повернувшись к Конну, ехавшему на стигийском пони, попросил у него меч.

Конн передал Дивиатриксу свой клинок, и тот указательным пальцем правой руки начертал на нем несколько рун, чудесным образом запечатлевшихся на его булатной стали.

— Что это? — изумился Конн, взяв меч в свои руки.

Дивиатрикс хитро заулыбался.

— Ничего не спрашивай, мальчик. С тебя достаточно будет и того, что прошлой ночью мне посоветовали это сделать. Мне было сказано, что руны эти тебе помогут. Ну а теперь, позвольте мне откланяться!

К Конану подъехал его боевой генерал Паллантид.

— Армия готова к маршу, Ваше Величество! — доложил он.

— Чего же ты ждешь? Давай команду к выступлению!

— Позвольте узнать, — куда же мы теперь направляемся? — ехидно осведомился Тросеро.

Конан широко улыбнулся, блеснув белоснежными зубами.

— В Зимбабве, — куда же еще?! Если понадобится, то мы отправимся и на край света! Над пустыней запели трубы.

Киммерия

Я помню шкуру мокрую лесов На ребрах гор, угрюмых и безмолвных. Я помню вечный полог серых туч, Дождей безмолвный плач с утра до ночи И ветра стон неслышный средь теснин. Сюда не пробивался солнца луч, В те сумерки с рассвета до заката. Был мрак ночной, но не было луны, И звезды не мерцали сквозь туманы. Там голос глох, и застывал там звук. Ручьи журчали еле в хмурых чащах, И листья перешептывались тихо Средь мрачного молчания лесов. Все монотонно, все однообразно. За лесом – лес, за склоном – новый склон, А за хребтом – другой. И дальше – то же. Унылый мир. Коль смог бы взобраться На голую вершину, пред тобой Открылись бы опять за склоном – склон, За лесом – лес, как братья-близнецы. Суровый край. Казалось, будто всем Ветрам, и снам, и тучам, что бежали От гнева солнца, - всем он дал приют В своих глухих и непролазных дебрях. Мир древних гор… И называлась эта Земля, что не видала света дня, Киммерией, Страной Извечной Тени. Слизало время с лика мира все. Забыл я даже, как тогда я звался. Топор кремневый, верное копье, Охоты, войны – только сны. Я помню Одни лишь бесконечные леса Да туши туч на сумрачных вершинах. Как тяжела ты, призрачная память Киммерии, Страны Извечной Тени!