Еще мгновение и голова несчастной жертвы полетела в сторону, упав прямо на алтарь. В такой точности было тоже что-то сверхъестественное, но Конан уже не удивлялся — и так понятно, что тут творится самое мерзкое колдовство. Еще раз ударил бубен и Кварада склонилась над другой жертвой. Вскоре на алтарь богов легли головы всех пленников, кроме последней. Ее Кварада, ухватила за волосы и замерла над обезглавленными ею телами. Вновь грохнули барабаны и колдунья взвившись, словно змея, которой наступили на хвост, начала новую пляску на мертвых телах, размахивая отрубленной головой. Зрелище это было настолько отвратительным, что Конан передернув плечами, отвернулся. Он еще успел заметить, что шаман пиктов обмяк у подножия идолов, бубен выпал из его руки, а глаза остекленели.
Киммериец отошел к дальней стене, где возвышалась небольшая лежанка, накрытая соломой. Конан улегся на нее, снимая куртку и с наслаждением потянулся, разминая затекшие мышцы, затем бросил недовольный взгляд на своих стражей.
— Эй, лесные крысы — громко сказал он на наречии пиктов — так и будете стоять у меня над душой? Или, наконец, уберете свои мерзкие хари, чтобы я мог спокойно вздремнуть.
Лица его стражей исказились, меж сомкнутых губ вырвалось приглушенное рычание. Один из стражников шагнул вперед. Конан в ответ подобрался, в его глазах блеснул хищный огонек.
— Хватит! — послышался резкий голос за спинами пиктов. — Оставьте нас.
Пикты отступили, ворча словно побитые псы, но не осмелившись ослушается стройной женщины стоявшей позади них. Один за другим они покинули хижину, пока Конан не остался один на один с пиктской ведьмой. Сейчас Кварада выглядела уже не так жутко как на площадке перед идолами — белая краска была смыта с ее лица, также как и черная сажа из-под глаз. Лишь на полуобнаженном теле еще виднелись следы синих узоров. Взгляд ее был вполне осмысленный, словно и не она недавно выплясывала перед дикарскими идолами, одержимая неведомой силой.
— Ну что? — хмуро спросил ее Конан. — Что говорят боги?
— Шаман лежит в своей хижине, а дух его отправился в царство теней — ответила колдунья. — Он будет говорить с богами и они дадут ему ответы на все вопросы — и про тебя и про ту деревню. Я постаралась, чтобы боги заметили нашу жертву.
Конан припомнил, как расправлялась с пленными пиктами и вновь передернулся от омерзения. Он никогда не считал достойным делом убийство женщины, но стоявшая перед ним ведьма, не казалась ему человеческим существом.
— Не боишься оставаться наедине со мной? — проворчал киммериец, бросив угрюмый взгляд в сторону колдуньи. Та пожала красивыми плечами.
— Ты сам понимаешь, что если убьешь меня, то твоя жизнь будет стоить столько же сколько и жизнь любого киммерийца в плену у пиктов — то есть ничего. А если попытаешься взять меня в заложницы — если у тебя получится, — убьют нас обоих.
— Похоже, тут тебя не очень-то любят, — поддразнил девушку Конан.
— Мы все не очень-то любим чужаков — невозмутимо сказала девушка. — И ты сам знаешь как относятся Ястребы к Волкам. Мы ценим наше родство и наши распри.
— Но только не ты, — усмехнулся Конан, — сдается мне, что ты глядишь дальше частокола в деревне Ястребов. И пиктские вожди с шаманами — не самые важные персоны, которые тебе довелось встречать в своей жизни.
Белые зубы весело блеснули в полумраке хижины.
— А ты догадлив, киммериец, — довольно произнесла она. — Это было ясно еще, когда ты разговаривал с вождем. Как ты так быстро понял?
— Невелика загадка, — фыркнул Конан — не встречал я что ли аквилонцев, ради своей выгоды готовых подвести собственный народ под топоры пиктов? Один такой подлый заговор в Шохире, я разоблачил, но негодяй сбежал от меня. С Нумедидеса станется полностью оправдать этого предателя — он же вельможа, а не безродный бродяга-наемник вроде меня. Не Лусиан ли вновь ведет пиктов против очередного недруга?
Конан испытующе посмотрел на Квараду, но ее лицо оставалось бесстрастным. Впрочем, киммериец и не ожидал ответа.