— Значит, я никогда не смогу тебя победить, — мальчик поднял глаза на отца.
— Сможешь, — улыбнулся Корин. — Уже завтра я научу тебя, как это сделать.
* * *Корин встал на лед, который покрывал реку ледяной коркой, и махнул рукой сыну. Ветры очистили ледяную гладь от снега, поэтому он соблюдал осторожность, когда ставил ноги.
— Две недели ты потратил на изучение атаки. Тебе в правду кажется, что меч тобой заслужен?
Юный киммериец, выбирая точку опоры, кивнул.
— Тогда приди и возьми его.
На мгновение глаза Конана расширились, и он с боевым кличем кинулся вперед.
Мальчик полоснул по ногам, но кузнец блокировал удар «вниз — влево» и тут же поднял рукоять, отбивая высокий выпад, после чего сильно толкнул сына в грудь. Конан пошатнулся, тщетно пытаясь сохранить равновесие, однако все же упал навзничь. Правда, при этом он не потерял контроль над мечом. В месте падения лед пошел трещинами, но мальчик быстро вскочил на ноги и снова набросился на отца.
Конан чередовал, комбинировал высокие и низкие удары. Маневрировал и финтил, применяя все то, чему успел научиться. Корин представить себе не мог, что сын усвоит сложные приемы за такой короткий срок. Удары сыпались со всех сторон, вынуждая кузнеца затрачивать больше усилий на оборону, чем когда-либо.
Безусловно, яростный натиск сына не мог нанести Корину ущерба. Сам он даже не пробовал атаковать, сосредоточившись лишь на парировании ударов. И всякий раз, когда Конан начинал уставать или колебался, кузнец вязал его лезвие, и швырял мальчика на лед.
— В тебе по-прежнему горит огонь, сынок.
Конан с рычанием в очередной раз поднялся. Глаза превратились в щелки на каменном лице. Его меч описал дугу, нанося сверху удар, который обычно разрубает человека на две половины.
Кузнец отпрянул назад.
— Не то. Замедлись. Укрепи позицию!
Сила инерции закрутила Конана вокруг оси, и Корин сбил его с ног. Тяжело приземлившись, мальчика, тем не менее, снова встал, держа низко лезвие. На лице читалась жажда убийства.
— Довольно.
Однако мальчик напал на отца. В его синих глазах появился безумный блеск. Отбив два удара, Корин отвесил сыну тяжелую затрещину.
— Хватит!
Поскольку Конан не собирался останавливаться, кузнец с размаху воткнул большой меч в лед. Поминая Крома, Корин использовал лезвие в качестве рычага. Лед треснул, и от него откололся значительный пласт, образовав полынью.
Набегавший Конан погрузился с головой в мелкую реку.
«По крайней мере, он не потерял меч» — отметил про себя Корин.
— Ты не готов владеть этим клинком.
Вылезший из холодной воды мальчик опешил.
— Но, отец…
— Меч был закален достаточно, в отличие от тебя. В тебе горит огонь, и нет никакого льда. Продолжая подобным образом, ты попросту сломаешься, — Корин спрятал лезвие в ножны. — Когда-нибудь ты будешьего достоин. А сейчас обладание им принесло бы тебе лишь смерть.
— Это означает, что ты больше не будешь меня тренировать? — дрожащим голосом спросил мальчик.
— Нет, сын мой, — вздохнул кузнец. — Это означает, что я должен учить тебя еще лучше.
Запыхавшийся Конан обогнул большую хижину. Пробежав мимо стайки хихикающих девчонок, он обдал их снегом, подняв ногами настоящий буран. Подросток, на бегу отряхивая рукава коричневой куртки от налипших белых хлопьев, поднырнул под растянутой тушей лося. Он чуть не лишился уха, когда проскальзывал между разделывавшими ее двумя мясниками.
Отсюда уже можно было услышать голос отца, вещавший из самого центра деревни:
— Если киммериец чувствует жажду, то это жажда крови.
Раскатистый бас Корина превращал слова в команды, но для Конана они все же звучали как предостережения. Те же самые выражения кузнец использовал в качестве поощрения парней вроде Ардела после того конфуза с его сыном.
На пути торопящегося мальчика попадались воины, которые отрабатывали приемы боя или заостряли свои мечи.
— Когда киммериец чувствует холод, это холодный край стали.
Мимоходом, Конан успел удивиться, почему слова отца не вызывали у него желания немедленно взяться за меч. Он улыбнулся про себя, понимая, что все же усвоил некоторые из преподанных ему уроков. Первый проблеск осознания глубины отцовской мудрости коснулся мальчика, и это подталкивало его бежать еще быстрее. Он хотел не разочаровывать отца, а наоборот удивлять своими успехами. Храня верность методам обучения, Конан обязательно достигнет больших возможностей.