— С годами ты превратился в мудреца.
— А я никогда и не был дураком, — смех зингарца вознесся к небесам. — Только тебе почему-то понадобилось много времени, чтобы понять это.
Тамаре не составило труда разыскать Конана, из трюма доносился скрежет точильного камня. Как и предполагалось, киммериец сидел в закутке, затачивая лезвие нового меча. Безусловно, заметив ее присутствие, он не подавал виду, даже когда девушка подошла к нему почти вплотную.
— Мое нынешнее одеяние соответствует твоему вкусу? — Тамара слегка постучала по деревянной переборке.
Варвар соизволил поднять голову, синие глаза ярко вспыхнули в полумраке маленькой каюты. Пристальный взгляд обследовал ее фигуру с ног до головы. Из многообразия скопившейся на корабле одежды Тамара выбрала высокие сапожки коричневого цвета, сочетающиеся с кожаной безрукавкой. Под нее монахиня надела бледно-зеленую мужскую рубашку, имеющую три ножевых разреза, оставшихся после какой-то схватки. Правда, они не были выставлены на показ, и девушка собиралась зашить их позже. С широкого ремня свисали защитные полосы из крепкой кожи, не ограничивающие подвижность ног.
— Сойдет, — кивнул киммериец и вернулся к прежнему занятию.
Тамара ожидала большего, но не дождалась. Сглотнув комок, она сама обратилась к нему:
— Конан, нам надо поговорить.
Варвар поморщился. В настоящий момент ему было гораздо предпочтительнее довести меч до ума, чем болтать с девчонкой. Тем не менее, он, набрав в грудь воздуха, выдохнул:
— Начинай.
— Я надела те шелка вовсе не потому, что хотела выглядеть… вульгарно, — она пожевала губами. — В монастыре мы вели себя очень дисциплинированно. Там царили строгие порядки. Однако дважды в год устраивались яркие праздники в честь усопших. Наши цветастые наряды символизировали их лучшие качества при жизни. Облачившись подобным образом, я впервые поняла, как много потеряла. В тот момент меня не интересовало, что подумает обо мне команда судна. Мои мысли витали далеко и касались совершенно других людей.
Киммериец неопределенно хмыкнул.
— Мне жаль о последнем своем замечании тебе, — хмуро добавила Тамара. — Твой комментарий обидел меня, поэтому последовал такой ответ. Хотя воспитанному человеку так поступать не подобает. Я прошу прощения за несдержанность.
Конан отложил точило, но его меч остался лежать на коленях.
— Шелковое тряпье смотрелось на тебе как на уличной девке. Я видел тебя в бою и знаю твое упорство в исполнении завета наставника. Зачем же ты позорила себя и своего учителя?
— Наверное, ты был прав.
— Да, и выразился точно.
— Я на самом деле не думаю, что ты общался только с блудницами, — Тамара оперлась о переборку.
— В общем-то твое замечание не столь далеко от истины, — криво усмехнулся варвар.
— А как же… твоя мать… — девушка посмотрела вверх: — Артус говорил…
— Он мог сказать, что я мало знаю. Мать родила меня на поле битвы и дала мне имя. Моя память не сохранила ее облик.
— Я тоже не помню родителей, — Тамара сунула пальцы за ремень. — С раннего детства обо мне заботился мастер Фассир. Теперь его нет, и вся привычная жизнь пошла прахом. Если не считать больного воображения сумасшедшего, я даже не вижу тому причины.
— Халар Зим уничтожил нашу деревню ради крошечного осколка кости, — Конан показал мизинец. — Он убил всех, по крайней мере, ему так казалось. Я за много лет почти забыл о нем, но неожиданно столкнулся с Луциусом, а после встретил Ремо, преследующего тебя. У него есть проклятая Маска Ахерона и гнусный замысел покорить мир, с использованием ее. Мой отец до последнего вздоха защищал тот осколок. Я должен его вернуть, или более кардинально решить проблему.
— Маска Ахерона… — она вздрогнула. — Вещи начинают обретать некоторый смысл.
— Что тебе известно о ней? — в глазах киммерийца зажегся огонь.
— К сожалению, мало. Меня учили, что зло проникает в наш мир через мечты и творения человеческих рук. Маска из мечты превратилась в творение, а потом вновь стала мечтой. Короли-некроманты Ахерона, создав ее, поили свое детище кровью, чтобы обрести непомерную силу. Их империя была создана на агонии миллионов людей. Они пировали на костях угнетенных.
— Подобные легенды я слышал неоднократно.
— Наставления мастера Фассира гласили также, что зло напоминает капризную госпожу. Многих своих поклонников она поднимает высоко, чтобы затем посмотреть, как те с помпой разбиваются о скалы отчаяния и собственной несостоятельности. Наделяя человека властью, зло неумолимо извращает его сущность. Тщеславному воину нужен волшебный меч, поскольку в глубине души живет страх поражения. И это чувство становится для него началом конца. Таким образом, Маска Ахерона выставляет на показ слабость Халар Зима.