Вид этого животного с трудом подавался описанию. По началу Тамара решила, что яд насекомого повлиял на рассудок. Действительно, даже отчетливо видимая передняя часть твари напоминала лошадиную, но чешуйчатая, словно у рептилии, и с когтями хищника вместо копыт. Большая половина корпуса существа, почти скрытая фигурой наездника, казалась бесформенным сгустком. Ее угольно-черная поверхность отображала ночное небо, только отраженный свет звезд представлялся яркими пятнами на длинных нитях, которые скручивались в спирали и уходили в бесконечность. Девушка поняла, что одно или несколько обычных животных специально подверглись чудовищной трансформации, что магия, тем самым, убивала их. Хотя, похоже, Марике эти изменения скорее нравились, чем причиняли неудобство.
— Поднимайте ее живее, — колдунья указала плеткой на Тамару.
Двое воинов грубо оторвали монахиню от земли и крепко привязали поперек спины животного. Какого именно — она не успела рассмотреть.
Свистящий шепот ведьмы охладил затылок монахини:
— Теперь тебе некуда деваться. Я доставлю тебя моему отцу, чтобы ты сделала его великим. Ну и меня, конечно, — хихикнула Марика.
Тамара не смогла ответить, поскольку язык во рту окаменел. Оставалось лишь покорно слушать Марику, отдающую распоряжение всадникам убить Конана.
— Принесите мне голову варвара, я найду ей применение. Если же вернетесь с пустыми руками, то придется использовать ваши взамен.
Отсутствие Тамары под боком не явилось единственной причиной, прогнавшей сон Конана. Воздух наполняли флюиды опасности, и раньше, чем возник какой-либо шорох, он, нащупав меч, откатился в дальний угол помещения. Другой человек, голый за исключением окутывающего его мрака, ощущал бы себя уязвимым. Однако Конану его нынешнее положение без доспехов и сапог внушало страх не больше, нежели собравшемуся на прогулку тигру.
Кроме отдаленного рокота прибоя тишину ничто не нарушало. Не слышалось даже голосов лесных зверей. Тем не менее, ожидание чего-то неизбежного росло как туча на горизонте. То, что на него охотились, Конан не сомневался. Конечно, над Тамарой также нависла угроза, но ее безопасность напрямую зависела от того, выживет ли киммериец. А для выживания ему требовалось уничтожить врагов максимально быстро.
Вглядываясь в темноту увитого лозой окна, варвар усмехался. Кого Халар Зим послал его убить? Наверное, лучших своих воинов. И кто они? Заносчивые жители крупных городов, чья уверенность основывалась на численном превосходстве и ливреи, врученной хозяином. Вместе с тем, из-за боязни или незнания обстановки они утратили сейчас высокомерие цивилизации.
«Но они люди. Смертные. Пришло время им объяснить эту простую истину».
Излишняя осторожность подвела охотников за головами. Один мужчина подполз к окну, возле которого затаился Конан. Используя кинжал, он старался раздвинуть переплетение веток, чтобы изучить внутренний интерьер. Киммериец подождал, пока работа закончится, затем сделал прямой выпад и тут же отдернул руку назад. Меч вернулся с грузом. Лезвие, войдя человеку в глазницу, пронзило череп насквозь. Протащенный сквозь окно труп нашел упокоение на темном полу разрушенной сторожевой башни.
Другие убийцы, не видевшие всей сцены, направились к дверям. Стремительное исчезновение их товарища давало повод для раздумий: Либо он бросился на добычу, либо с ним приключилась неприятность. Двое из них кубарем вкатились в дверной проем, третий наоборот впрыгнул так, чтобы развалить мечом пополам любого оказавшегося на пути человека.
Только киммериец еще раньше вышел через окно наружу, первым ударом раздробив спинной хребет ближнего к нему противника. Налетчик рухнул как подкошенный, крича от ужаса, поскольку его нижняя часть тела превратилась в мертвый кусок плоти. Секундой позже меч варвара перебил бедренную артерию второму убийце, который тяжело осел на визжащего соратника.
Конан скользнул в густые заросли, но оставался поблизости, не обращая внимания на колючие шипы и жгучую крапиву. Киммерийца пробовали ловить и прежде, причем люди, вполне приспособленные к лесной охоте в отличие от убийц Халар Зима. Например, дикари из Черных Королевств гонялись за Конаном по тропическим джунглям и саваннам гораздо успешнее этих цивилизованных болванов. Легион пиктов производил бы меньше шума, чем оставшаяся троица преследователей северянина!
Обладая более мягким характером, Конан мог бы их пожалеть. Но волк не проявляет милосердия к овцам, лев не сожалеет об убитой антилопе. Жалость присуща цивилизованным людям, которые подобными мыслями ограждают себя от действительности. Хотя цивилизованность оказывается часто удобной маской, скрывающей дикость и срываемой в минуты отчаяния или угрозы для жизни. В любом случае, даже если подосланные убийцы вдруг прекратили бы преследование, варвар не собирался давать им шанс спокойно уйти.
Притаившись в засаде, Конан дождался, когда кто-то из них проходил мимо него. Резким ударом кинжала киммериец рассек врагу пяточное сухожилие, невзирая на толстую кожу сапога. Человек осел на колени, уткнувшись лицом в траву. Варвар затянул его вглубь зарослей, и пока тот боролся с колючками, перерезал ему горло.
Он покинул убежище, чтобы проследить за реакцией других на возню. Возможно, имело смысл неожиданно атаковать противников с дерева. Однако такая стратегия скорее подошла бы наемным убийцам, коим не хотелось уподобляться, а значит, Конану нужно было продолжать перемещения, как неутомимому, упорному охотнику.
Поэтому он сделал лишь недолгую остановку, чтобы прислушаться к добыче, которой не требовалось особых усилий для обнаружения себя. Конан покружил немного и, наконец, выбрал место на возвышении, не роняющем чести охотника.
Хрипы умирающего в кустах человека видимо привлекли одного убийцу. Он раздвинул ветви и моментально получил тычок кинжалом в подмышку от подкравшегося слева Конана. Киммериец уложил его на землю, отобрал меч, после чего хорошенько потряс за сальные волосы, сняв предварительно шлем с головы.
— Зови-ка своего дружка.
Иных мер воздействия не понадобилось.
— Сюда! Он здесь! — истошно завопил солдат.
Откликнулись со стороны песочной поляны. Тогда варвар отпустил раненного воина и двинулся на голос.
— Ну, иди же ко мне, — Конан махнул последнему убийце.
Человек приближался, вращая мечом в манере, принятой в большинстве хайборийских школ фехтования. Обманным финтом он швырнул ногой горсть песка в лицо прекрасно знающего такие уловки Конана. То, что варвар не принялся судорожно протирать глаза, обескуражило убийцу и заставило его отнестись к противнику серьезно.
«Некоторые полагают, что мастерство владения мечом и убийство людей — в принципе то же самое» — слова деда всплыли из памяти. Конан шутливо опустил оружие так, будто страх сковал ему живот и дрожь передалась кончику меча.
— Попробуй доказать, что ты мужчина, а не мальчик, балующийся в детские игры.
Оскорбившись небрежной позой варвара или не вынеся насмешки, солдат яростно атаковал, выбрав целью открытую грудь киммерийца. Его не смутило даже то, что первый выпад не принес ему успеха. Но быстрее, нежели противник мог вообразить, Конан перебросил меч из правой руки в левую, прочертив кровавую полосу ему на кожаном нагруднике. Он ринулся вперед, схватил мужчину за глотку и поднял над землей. Стальные пальцы разжались только после того, как раздавили трахею человека. Убийца корчился на песке, издавая свистящие звуки, изо всех сил пытаясь набрать воздуха в легкие.
Конан добил его, а также другого раненого. Потом он оделся, сволок тела убитых в кучу и обезглавил. Изуродованные трупы убийц киммериец сбросил с обрыва, затем пошел по следам Тамары, таща за собой отрубленные головы, связанные вместе их собственными волосами. Там, где ее следы обрывались, варвар остановился и присел, перебирая в руках бронзовые детали и обрывки крыльев.
Пленение монахини людьми Халар Зима сомнений не вызывало, но его дочь, не подобрав останки механического насекомого, похоже, хотела этим сообщить Конану о своей причастности к данному захвату. Впрочем, мотивы колдуньи Конана не касались и не могли отвлечь от важной миссии. У всех хищников есть привычка метить территорию. А он должен убить Халар Зима и уничтожить Маску Ахерона — в каком порядке, без разницы. Ведьма тоже не имела право на существование, однако киммериец не видел причины назначать ей очередность.